Читать «Газета День Литературы # 107 (2005 7)» онлайн - страница 40

В нищете, в лишениях, в бездуховном пространстве заграницы, в смыкающихся стенах одиночества М.Цветаева вывела — как письмена: "Одна из всех — за всех — противу всех". И эта её поэтическая формула совершенно исключает какую бы то ни было однобокость либо лобовой подход. Ю.Павлов же видит одно только "противу всех", усматривая в этом грех избранничества и преступления.

"Ведь я не для жизни. У меня всё пожар! Я — ободранный человек, а вы все — в броне", — с отчаяньем и болью ответила бы любому критику Марина Цветаева и сегодня. Её нищая и бесправная жизнь изгоя и бомжа, как сказали бы сегодня, всё равно была окрылена порывами вдохновения, как она их описала: "Лёгкий огнь над кудрями пляшущий — Дуновение — вдохновения!"

В постоянном противоборстве с бедствиями, с враждующим бытом, губительным для души и творчества, М.Цветаева стала подлинным новаторов в поэзии. Её стремительные и судорожные ритмы предвещали всё убыстряющиеся ритмы XX века.

Однако на каждом шагу её подстерегало недопонимание, отсутствие ответного эха, в чём так нуждается талант. Особенно затронуло это её по возвращении в Советскую Россию.

М.Цветаева твёрдо решила для себя: куда муж, туда и она. Если он отправится на Родину, она во что бы то ни стало последует за ним, как в 1922 году поехала к нему за границу. И в июне 1939 года с четырнадцатилетним сыном Георгием она возвращается в Москву, вслед за мужем и дочерью Ариадной, добившимися возвращения в Россию. Вскоре они были арестованы органами госбезопасности. И М.Цветаева снова оказалась в трагическом кругу одиночества. Почти без средств к существованию, не востребованная как поэт, она занималась переводами. Осенью 1940 года Гослитиздат всё же вознамерился издать маленький сборник цветаевских стихов, но его "зарезал" К.Зелинский, раскритиковав за формализм.

Вторую мировую войну М.Цветаева восприняла обострённым зрением сердца как торжество сил мирового зла и начало апокалипсического конца человечества. Её стихотворные циклы ( "Стихи к Чехии", "Сентябрь", "Март"), исполненные антифашист- ского пафоса, веры в победу светлых начал, стали её "лебединой песнью" на чужбине.

В сущности, тогда весь стан ушедших и ещё живых поэтов серебряного века был "лебединым станом", готовым пропеть свою прощальную песнь на излёте последних времён...

Завершая свою статью, Ю.Павлов и саму трагическую смерть М.Цветаевой представил как "закономерный итоговый поступок-самоубийство", как некое последнее телодвижение (а не движение душевное), к которому её привели в какой-то мере внешние обстоятельства, но "главное — особенности мировоззрения и характера ( о чём мы говорили и что точно определила сама поэтесса в письме к Р.Гулю в 1923 году: "Я не люблю земной жизни, никогда и не любила, в особенности — людей").