Читать «Дон Альцехан» онлайн - страница 2

В этот раз, узнав, что я в Италии, он написал мне письмо, требуя, чтобы я непременно погостил у него в Собачьей Дырке.

Я согласился: Абруццы — страна любопытная, а пожить на чужом иждивении всегда лестно.

Приехал — и не узнал приятеля. Пополнел, раздобрел, приобрел цилиндр и величавые манеры, а вместо прежнего пальтишка напялил широкую крылатку вроде мантии.

— Фу ты, какой вы стали важный! — сказал я.

— Да, что же, — снисходительно ответил он, — в моем положении без этого нельзя.

— А какое же теперь ваше положение?

— А вы не знали?

— Виноват, я так недавно в Италии…

— О! я теперь баллотируюсь в синдики местечка Бука-Канучча.

— Вот как? Очень рад. И что ж, много шансов на победу?

Он наклонился мне к уху:

— Есть соперники и враги. Но я не боюсь! Я не сдамся! Я им покажу!

И он тут же, на дрожках, вытащил из бокового кармана толстую пачку бумаг:

— Читайте.

Я стал читать.

Первая бумага была от завода свечного сала — о том, что синьор Гранкио на заводе служил и был исполнителен.

Вторая была из участка и удостоверяла, что синьор Гранкио в течение трех лет ни разу не был уличен в нетрезвом поведении или ночных дебошах.

Третья была старенькая: она гласила, что ученик Гранкио Альцехан кончил курс начальной школы успешно и отличался тихим поведением.

Четвертая…

Я изумился:

— Что такое? Да это мой почерк!

Его лицо сияло:

— Читайте.

Я прочел:

«Добрый друг. Посыльный принес мне в целости купленные вами для меня три рубахи и сдачу. Сердечно благодарю вас за эту услугу, я сам по крайней моей непрактичности вряд ли купил бы рубахи такого добротного качества и так дешево. Вы в этом отношении гений».

Следовала моя собственная подпись и дата: Рим, такое-то число, 1899 года.

— Не понимаю, — сказал я. — Зачем вы сберегли это письмо, и на что оно вам теперь может пригодиться?

Он улыбнулся как бы с сожалением:

— Наивный и неопытный дикарь! Неужели вы не понимаете, как это все важно?

— В каком отношении важно?

— Как рекомендация! Все эти документы у меня скопированы в тысяче списков, и мои люди носят их по городу и говорят избирателям: видите, какой дон Альцехан честный, деловитый и просвещенный человек: вот отзыв школьного начальства, вот отзыв от индустрии свечного сала, вот отзыв известного русского писателя…

— Виноват, а где же русский писатель?

— Это вы! Понимаете? Все это повышает мою популярность. Я же сам при себе всегда ношу оригиналы, и как только кого-нибудь встречу — сейчас вынимаю документы из кармана и раскладываю, дабы, значит, видно было, что без всякого обману… Понимаете?

— Понимаю.

— Да-с! Я даже, когда купаюсь, надеваю на шею непромокаемый мешочек с бумагами. Надо быть ко всему готовым. Иногда заплывешь шагов на сто — а там барахтается избиратель: я сейчас же опрокидываюсь на спину и предъявляю документы.

— Ловко! — похвалил я.

— Да-с! — продолжал мой хозяин. — Но зато и популярен же я в городе! Никто меня уже по фамилии не называет: только и слышишь, что дон Альцехан, да дон Альцехан! Мы в эту минуту подъезжали к его квартире; и как бы в подтверждение последних его слов, поджидавший у цирюльни молодой человек бросился навстречу нашим дрожкам, крича: