Читать «В двух шагах от солнца» онлайн - страница 86

Когда, наконец, все речи были произнесены, все слёзы пролиты, вся водка выпита и съедены все печенья, а могильщики закончили с обсыпкой, народ степенно потянулся с кладбища, хмурясь на тяжёлое небо. Вскоре бывший поэт остался совершенно один, если не считать бродячего рыжего кота, дремлющего поджаристым калачом на могильной плите за номером 7356. Куда ни глянь, не было больше ни души. Ни человека. Абсолютную тишину нарушал только стук дятла да лёгкий шорох уцелевшей в боях с ветрами листвы. Было покойно и сонно, как бывает лишь на кладбищах.

Вдохновлённый покоем Неудалов подумал было набросать в голове пару строф по теме, но с удивлением отметил, что оно ему на фиг не нужно. Совсем. Гораздо больше поэтических изысков его сейчас интересовал приблудный могильный кот.

— Кис–кис! — позвал поэт.

Как ни странно, кот услышал потусторонний зов. Он повёл ухом, давая понять, что звуковая волна им принята, и даже приоткрыл на секунду один глаз. Что было странно, животное совсем не испугалось. А ведь считается, что кошки остро чуют духов, нежить и нечисть. Неудалову оставалось заключить о себе, что он не является ни духом, ни нежитью, ни — что очень его порадовало — нечистью.

— Слышишь меня, да? — произнёс поэт.

— Ну да, — сонно ответил кот и зевнул.

— Удивительно!

— В самом деле? — кот снова приоткрыл один глаз, чтобы бросить на поэта мимолётный взгляд. — И что же тут удивительного? Ты говоришь, я — слушаю.

— Да нет, это - ладно. Гораздо больше меня удивляет, что я слышу тебя.

— А что, в той жизни ты был глухим?

— Хм, нет.

Неудалов помолчал. Кот казался не милым домашним Мурзиком, а ироничным и где‑то даже циничным, прожжёным котярой.

— Я хотел сказать, что при моей потусторонней жизни коты не умели со мной разговаривать, — пояснил поэт.

— Это ты не умел разговаривать с ними, — небрежно возразил кот.

Собирался дождь. Поднялся промозглый ветерок. От рощи отделилось жёлто–красное облако опавших листьев и, не пролетев и пяти метров, прилегло на землю — отдохнуть. В кафе на улице Свердлова во всю поминали поэта и гражданина Неудалова. Поминки только начались и всё было пока в рамках приличий, строго и чинно. Даже редактор Негодяев смотрел на ведущую поэтической колонки Эллочку Рублёву вполне пристойно. Поэт Солоненко произносил речь. Он всегда любил произносить речи, особенно — поминальные.

— Тебя как зовут? — спросил Неудалов кота.

— Меня не зовут, я сам прихожу, — ответил тот. Кажется, он распрощался с надеждой подремать, поднялся и, укоризненно поглядывая на поэта, принялся вылизывать рыжую грудку. — Ну а вообще‑то, имя моё — Октябрь, — солидно добавил он.

— Октябрь, — улыбнулся Неудалов.

Странно, — подумал он тут. — Я сказал "при моей потусторонней жизни". Это что же получается, обе моих жизни — потусторонние? Когда я был там, эта жизнь была потусторонней. Теперь, когда я по эту сторону…