Читать «Газета День Литературы # 147 (2008 11)» онлайн - страница 12

Он хотел думать так, как думать стало принято. Дед был моралистом, осуждал прелюбодеяние, за воздержание ратовал. А сам наплодил тринадцать детей в семье, на стороне, как считали прежде, одного, а ныне поговаривают, что чуть ли ни вся Ясная Поляна до сих пор на него похожа. Под старость оно и мы будем сурово грозить указательным пальцем и хмурить брови.

После болезни Иван заново откроет повести "Крейцерова соната", "Дьявол" – и удивится, что они написаны человеком, которому только что перевалило за шестьдесят. Если в восемьдесят Толстой ездил верхом, то каков же он в эти годы? Спустя год Толстой начинает работать над "Отцом Сергием", где ставится, по существу, всё тот же вопрос: как соразмерить Божье предназначение и плотскую страсть? Духовное и животное в человеке? Где твой свободный дух, если так зависим? Почему твои нравственные личностные ценности улетучиваются как мираж перед реальностью "босоногой, с засученными рукавами" бабы?

Молодой блестящий гвардеец Касатский – будущий отец Сергий – мог счастливо прожить со своей избранницей всю жизнь, не узнай он до поры, что она – обыкновенная грешная женщина, да ещё любовница так почитаемого им государя. Гвардеец уходит в монастырь. И далее Толстой ставит, казалось бы, иные вопросы: что праведнее и органичнее для человеческого пути, отшельническая жизнь или мирская? Соблазнов много: и стяжательство, и жажда слава, и гордыня. Но основные муки герой претерпевает всё-таки из-за того предмета, который и привёл его в монастырь: женщина!

Поздышев из "Крейцеровой сонаты" рассуждает так об унижении и власти женщин: "Точно так же, как евреи, как они своей денежной властью отплачивают за своё унижение, так и женщины. "А, вы хотите, чтобы мы были только торговцы. Хорошо, мы, торговцы, завладеем вами", – говорят евреи. "А, вы хотите, чтобы мы были предмет чувственности, хорошо, мы, как предмет чувственности, и поработим вас", – говорят женщины. Женщины устроили из себя такое орудие воздействия на чувственность, что мужчина не может спокойно обращаться с женщиной. Как только мужчина подошёл к женщине, таки подпал под её дурман и ошалел. И прежде мне всегда бывало неловко, жутко, когда я видал разряженную даму в бальном платье, но теперь мне прямо страшно, и хочется крикнуть полицейского, звать защиту против опасности, потребовать того, чтобы убрали, устранили опасный предмет".

Продуманной власти светских женщин отец Сергий нашёл противостояние. Но перед неприкрытой хитростями, первозданной плотской женской властью отшельник не устоял.

Отец Сергий, а с ним и Лев Толстой, решает противоречия между монастырским путём жизни и мирским в пользу последнего. Но, увы, мы так и не узнаем, как в миру, сначала став безымянным странником, потом, живя в Сибири на заимке, где работает у хозяина "в огороде, и учит детей, и ходит за больными", отец Сергий решает свою главную проблему монашеской жизни: влечение к женщине? Что, благодаря детям или больным побеждена похоть? Естественная тяга к продолжению рода?