Читать «Борьба миров» онлайн - страница 108

Когда я пришел в себя, они сообщили мне со всевозможной осторожностью все, что им удалось узнать о судьбе Лизсерхеда. Спустя два дня после того, как я попал в западню в Шине, Лизсерхед был уничтожен марсианином со всеми, жившими в нем. Он сравнял его с землей без всякого основания, как казалось, а просто из прихоти, как делает это мальчик, разрушая муравейник.

Я был теперь одиноким человеком, и эти люди были очень добры ко мне. Несмотря на то, что я был убит горем и им было тяжело со мной, они все же терпели меня. После моего выздоровления я оставался у них еще четыре дня. В течение всего этого времени меня томило страстное, все возраставшее желание взглянуть еще раз, последний раз на то немногое, что осталось от моей скромной, личной жизни, которая была такой счастливой и светлой! Это было болезненным, безнадежным желанием еще раз упиться моим горем. Мои хозяева отговаривали меня. Они делали все, что могли, чтобы отвлечь меня от этой нездоровой мысли. Но я не мог больше бороться с собою. Дав обещание вернуться к ним и со слезами простившись с этими людьми, которые в четыре дня сумели стать моими друзьями, я снова зашагал по улицам, которые еще так недавно были такими странными, мрачными и пустыми.

Теперь они были полны возвращавшимися людьми. Местами даже попадались открытые лавки, и в фонтанах уже била вода.

Я припоминаю, какой прекрасный был день, когда я пустился в свое печальное странствие к маленькому домику в Уокинге, какое движение было на улицах и какая светлая жизнь кипела вокруг! Повсюду на улицах, толпилось столько народу, что факт гибели такого большого количества людей казался невероятным! Но, когда я всмотрелся в их лица, то я заметил, как желта была их кожа, в каком беспорядке были их волосы и как лихорадочно блестели их глаза! На многих из них, вместо одежды, висели какие-то грязные лохмотья. На всех лицах было выражение ненормального возбуждения или угрюмой решимости. Если бы не такое выражение лиц, можно было принять Лондон за город бродяг. В приходах раздавали хлеб, присланный французским правительством. У немногих лошадей, попадавшихся на улице, ребра торчали как у скелетов. На каждом углу улицы стояли констэбли с белыми значками, худые и бледные. На улицах, по которым я проходил, почти не оставалось следов пребывания марсиан, и, только дойдя до Веллингтон-Стрит, я снова увидел красную траву, густо обвившую быки Ватерлооского моста.