Читать «Конгресс футурологов» онлайн - страница 64

Я прервал чтение - вернее, лизание - рефератов и заметил, что их авторы, должно быть, свихнулись. Суждение слишком поспешное, сухо возразил Троттельрайнер. Каша заварена - нужно ее расхлебывать. С точки зрения здравого смысла историю человечества не понять. Разве Кант, Аверроэс, Сократ, Ньютон, Вольтер поверили бы, что в двадцатом веке бичом городов, отравителем легких, свирепым убийцей, объектом обожествления станет жестянка на четырех колесах, а люди предпочтут погибать в ней, каждую пятницу устремляясь лавиной за город, вместо того чтобы спокойно сидеть дома? Я спросил, какой из проектов он собирается поддержать.

- Пока не знаю, - ответил профессор. - Труднее всего, по-моему, решить проблему тайнят - подпольно рожденных детей. А кроме того, я побаиваюсь химинтриганства.

- То есть?

- Может пройти проект, который получит кредобилиновую поддержку.

- Думаете, вас обработают психимикатами?

- Почему бы и нет? Чего проще - взять и распылить аэрозоль через кондиционер конференц-зала.

- Что бы вы ни решили, общество может с этим не согласиться. Люди не все принимают безропотно.

- Дорогой мой, культура уже полвека не развивается стихийно. В двадцатом веке какой-нибудь там Диор диктовал моду в одежде, а теперь все области жизни развиваются под диктовку. Если конгресс проголосует за деташизм, через несколько лет будет неприлично иметь мягкое, волосатое, потливое тело. Тело приходится мыть, умащивать и прочее, и все-таки оно выходит из строя, тогда как при деташизме можно подключать к себе любые инженерные чудеса. Какая женщина не захочет иметь серебряные фонарики вместо глаз, телескопически выдвигающиеся груди, крылышки, словно у ангела, светоносные икры и пятки, мелодично звенящие на каждом шагу?

- Тогда знаете что? - сказал я. - Бежим! Запасемся едой, кислородом и уйдем в Скалистые горы. Каналы "Хилтона" помните? Разве плохо там было?

- Вы это серьезно? - как бы заколебавшись, переспросил профессор.

Я - видит Бог, машинально! - поднес к носу ампулу, которую все еще держал в руке. Я просто забыл о ней. От резкого запаха слезы выступили на глазах. Я начал чихать, а когда открыл глаза снова, комната совершенно преобразилась. Профессор еще говорил, я слышал его, но, ошеломленный увиденным, ни слова не понимал. Стены почернели от грязи; небо, перед тем голубое, стало иссиня-бурым, оконные стекла были по большей части выбиты, а уцелевшие покрывал толстый слой копоти, исчерченный серыми дождевыми полосками.