Читать «Продолжение диалога» онлайн - страница 108

В России еще недавно концепция была одна — обогащаться. Постепенно она сменилась другой — спасать страну. Какой она станет в ближайшее время? Может быть, богатые и энергичные не пойдут по американскому пути? И появятся новые Третьяковы, Мамонтовы, Морозовы, Орловы. Благодаря им стали известными многие французские художники. Русские купцы, промышленники вкладывали огромные деньги в развитие культуры и искусства. В дореволюционной России начала формироваться концепция заботы не только о хлебе насущном, но и о душе. Я думаю, пройдет время и у нас все наладится. И тот бизнес, для которого необходима огромная энергия, смекалка, интуиция, высокий интеллект, умение мыслить по-новому, такой бизнес будет в руках частников. А сырьевой и тот, который при минимальных затратах дает огромные прибыли, — перейдет к государству. Оно должно для умных и энергичных создавать условия для непрерывного созидания. Тогда богатые не будут сходить с ума от денег, которые закрыли им возможность развиваться. В принципе, богатый человек — это ездовая лошадь, которая бежит впереди и тянет за собой всю страну. У него одна концепция — зарабатывать деньги. А подсознательно он стремится к непрерывной отдаче энергии, ибо это есть развитие и постижение Божественного. Деньги — это лишь повод. Поэтому богатый человек, достигнув определенного положения, рефлекторно стремится в политику. Хотя это может стоить ему свободы и жизни.

А на самом деле, чем интенсивнее человек отдает энергию и развивается, тем опаснее для него остановка. Поэтому русские купцы, накопив огромные капиталы, стремились не только в политику. Крупнейшая картинная галерея в мире была создана Третьяковым. Он разбирался в искусстве лучше любого специалиста. Если он покупал картину у какого-нибудь художника, тот становился известным. Свою галерею Третьяков безвозмездно передал государству и завещал, между прочим, чтобы народ пускали туда бесплатно. И если в России сейчас появится концепция, предусматривающая развитие не только через деньги и политику, тогда те, кто сейчас невольно душит нравственность, духовность и любовь, будут спасать и развивать их. И тогда искусство и культура, оставаясь коммерческими, будут в первую очередь направлены на спасение души, а не тела. Но для этого нужно новое мышление.

Наука должна соединиться с религией. Почему раньше религия запрещала вскрывать трупы умерших? Потому что считалось, что человек — существо Божественное, и значит, науке туда соваться недопустимо, иначе пропадет вера в Бога. И раз Земля создана Богом, то нельзя признавать ее шаром, висящим в пустоте, и нельзя высчитывать орбиты планет. Если планетами управляет закон тяготения, закон инерции, то места для Бога не остается.

Сейчас наука знает очень многое о теле человека. Она начинает познавать то, что всегда было прерогативой религии — человеческую душу. И вот тут возникает иная ситуация. Насколько легко наука без всякого сотрудничества с религией изучала и познавала материальные планы, физические объекты, настолько при изучении тонких планов она столкнулась с логикой другого порядка. И ученые стали приходить к тем же выводам, к которым давным-давно пришли представители религии. Наука тяготеет к религии, религия присматривается к науке. Поясню примером, как это выглядит.