Читать «Журнал «Вокруг Света» №02 за 2007 год» онлайн - страница 42

…Когда началась Вторая мировая война, нацисты использовали версальский прецедент нарушения принципа «искусство вне войны» как обоснование собственной захватнической политики, представив грабежи в Европе как месть за версальские «унижения». Кроме того, была разработана концепция «реституции ценностей, украденных у немецкого народа». Она расширяла перечень «германской собственности» до любых творений «арийского духа», томящихся в музеях у «неполноценных народов». Отдельной задачей Гитлер считал конфискацию частных коллекций, принадлежавших евреям. Фюрер, как известно, называл их «грабителями-паразитами, незаконно присвоившими достояние чужих наций». По расистской логике получалось, что сами нацисты — не воры, а поборники справедливости.

Все на сборы: «большая реституция»

Едва в 1945 году отгремели пушки в Европе, как начался процесс возврата культурных ценностей законным собственникам. Фундаментальным принципом этой величайшей в истории человечества реституции провозгласили возврат ценностей не конкретному собственнику: музею, церкви или частному лицу, а государству, с территории которого нацисты их вывезли. Этому государству же потом самому предоставлялось право распределять бывшие «культурные трофеи» среди юридических и физических лиц. Англичане и американцы создали в Германии сеть сборных пунктов, где сосредоточили все произведения искусства, найденные в стране. Десять лет они раздавали третьим странам-владельцам то, что удалось идентифицировать в этой массе как награбленное.

СССР повел себя по-иному. Специальные трофейные бригады без разбора вывозили культурные ценности из советской зоны оккупации в Москву, Ленинград и Киев. Кроме того, получая от англичан и американцев десятки тысяч своих книг и произведений искусства, оказавшихся на территории Западной Германии, наше командование почти ничего не отдавало им взамен из Восточной. Более того, оно потребовало у союзников часть экспонатов немецких музеев, которые попали под англо-американский и французский контроль, как компенсаторную реституцию за свое культурное достояние, погибшее в пламени гитлеровского нашествия. США, Британия и правительство де Голля не возражали, хотя, например, англичане, потерявшие при авианалетах люфтваффе многие библиотеки и музеи, от такой компенсации для себя отказались. Однако, прежде чем что-либо отдавать, заклятые друзья Советского Союза запросили точные списки того, что уже оказалось в его пределах, собираясь «вычесть» эти ценности из общего объема компенсаций. Советские власти наотрез отказались предоставлять такие сведения, утверждая: все, что вывезено, — военные трофеи, и к «данному делу» они отношения не имеют. Переговоры о компенсаторной реституции в Контрольном Совете, управлявшем оккупированным рейхом, закончились в 1947 году ничем. А Сталин приказал на всякий случай засекретить «культурную добычу» как возможное политическое оружие на будущее.