Читать «Взлом креатива» онлайн - страница 19

Слова и цепочки слов

Хотя кажется очевидным, что Аристотель оказал существенное влияние на человеческое мышление, современное общество и система образования больше обращают внимание на сами открытия, чем на те мыслительные процессы и стратегии, благодаря которым эти открытия были сделаны. В своей книге «Об истолковании» Аристотель описывал, как слова и цепочки слов оказались мощными инструментами мысли; они не только отображали, но и формировали его мышление. Аристотель считал, что слова и цепочки слов, которые мы используем при постановке проблемы, играют важную роль в нашем подходе к ней.

Рассмотрим следующую задачу: кувшинки на озере каждые 24 часа удваивают свою численность. В первый день лета на озере росла только одна кувшинка. Спустя 60 дней озеро полностью покрыто кувшинками. На какой день озеро будет покрыто кувшинками наполовину?

Слова «удваивают», «24», «одна», «на какой день» и «60» вводят большинство людей в искушение разделить 60 дней на два и предложить в качестве решения тридцатый день. Но ведь численность кувшинок растет в геомет­рической прогрессии, потому этот ответ неверен. Кувшинки покроют озеро наполовину в предпоследний день. То, какими словами сформулирована задача, подталкивает нас к неверному ответу.

Мысли текучи. Когда формулируешь задачу вербально, это кристаллизует мышление. Слова облекают в форму смутные образы и ускользающую интуицию, придают точность. Но кристалл текучим быть не может, так что, если вы довольствуетесь первыми пришедшими в голову словами, это может навредить мыслительному процессу.

Перефразирование задачи

Ричард Фейнман однажды просматривал свои школьные учебники. В начале одного из них были изображены механическая собака, живая собака и мото­цикл. Все это сопровождалось вопросом: «Что приводит их в движение?» Предлагавшийся ответ — «Энергия» — привел Фейнмана в ярость.

Он обратил внимание, что это пустое определение. Ученый, который во время своей профессиональной деятельности исследовал глубочайшие абстракции энергии, отметил, что лучше было начать курс обучения с разбора устройства игрушечной механической собаки, показать хитроумие шестеренок и колесиков. Сказать первокласснику: «Их приводит в движение энергия» — ничуть не более полезно, чем сообщить: «Ими двигает Бог» или «Их приводит в движение “двигательность”».

Он предлагал учить студентов переводить то, чему они учатся, на нормальный язык, без использования определений. Например, попробуйте рассказать о том, что вы знаете о движениях собаки, не используя слово «энергия».

Другие стандартные объяснения тоже не устроили Фейнмана. Когда кто-то ему сказал, что из-за трения истирается кожа ботинок, он ответил: «Кожа ботинок истирается, потому что трется о тротуар, и маленькие выступы и зацепы на тротуаре захватывают кусочки кожи и отрывают их». Это знание. А просто сказать «дело в трении» — бессмыслица, пустое определение.