Читать «Принцип каратэ (сборник)» онлайн - страница 270

Дерганый, нервный, Фоменко был знаменит тем, что за двадцать лет работы в розыске самостоятельно не раскрыл ни одного преступления. Он объяснял это невезением и давней травмой черепа. Травма действительно имела место, причем в связи со службой, соответствующая запись в послужном списке выполняла роль индульгенции. Впрочем, и для начальства он был удобен.

— Не знаю, — ответил Сизов и ловко завладел большим отрывным блокнотом. — Лучше покажи, что ты так старательно записывал?

На заложенном карандашом листе были коряво нарисованы машина, автомат и две фигурки, пересеченные точками. Кроме того, раз двадцать написано слово «ду-ра-ля».

— Да это я так, — привычно скривив губы, пояснил Фоменко. — Чтоб шеф не пристебался. Чего писать — дело ясное! Если б он сказал, где искать эту машину!

— Через пару часов спустись в дежурку и узнаешь.

— Думаете, найдут? Ну вы даете, Игнат Филиппович! Если опять угадаете, с меня бутылка! Распишу план — и все!

«Задушевные» разговоры Фоменко вел особым, с хрипотцой и надсадой, «блатным» шепотом, приближая лицо вплотную к собеседнику.

Губарев отпер полированную дверь. За ней дубовопанельное великолепие заканчивалось: предполагалось, что марафет в кабинетах оперсостава наведут во вторую очередь, в неопределенно-ближайшем будущем. Тусклые панели, растрескавшиеся потолки, унылая канцелярская мебель с инвентаризационными бирками из белой жести, непременные сейфы и решетка на окне.

Таких одинаково безликих комнат насчитывалось в Тиходонской области около трехсот, по стране — тысячи. Они образовывали единую сеть, процеживающую через себя горе и боль одних людей, коварство и жестокость других. Истории, которые приходилось здесь выслушивать, не располагали к мечтательности и сантиментам, поэтому обитатели их отличались резкостью, решительностью, жесткостью и грубоватой прямолинейностью. Эти качества, старательно ретушируемые в книгах и фильмах про сыщиков, позволяли им успешно противостоять тем, кто затевал примитивно-кровавые «дела» в заплеванных притонах или на тюремных нарах, тем, кто строил хитроумно обдуманные планы в купленных на общак особняках, словом, всему не признаваемому пока официально, но от того не менее опасному преступному миру — от мелкой уголовной шелупени до авторитетных воров в законе.

Сизов прошел к своему столу, сел, вытащил из календарной подставки лист бумаги.

— Сразу за план? — с уважением спросил Фоменко, пристраиваясь на подоконнике. — Я докурю и тоже пойду…

Но идти работать ему не хотелось, и он озабоченно поинтересовался у задумавшегося Сизова:

— Как же вы его будете устанавливать? По пальцам? А если в картотеке ничего нет?

«Они ничего не поняли, — подумал Сизов. — Губарев по неопытности, Фоменко по глупости. Разве что Веселовский… Тоже вряд ли. Но ему-то шеф растолкует, что к чему…»

— Чего его устанавливать, — вслух произнес Сизов. — Это хозяин машины… — Он взялся за телефон.

Губарев перестал перекладывать в сейфе картонные папки оперативных материалов.

— Почему? Может, хозяин сидел за рулем? А может, машина угнана, а труп случайный?