Читать «Газета День Литературы # 126 (2007 2)» онлайн - страница 54

И я открываю книгу, ее начальную главу "Чаша" и немею перед первым же поднебесным образом нашего горького причастия, когда у Господа

В руках, как древнее сказанье,

Наполненная по края,

Сияет чаша со слезами,

И это Родина моя.

И сразу словно и день за окном объяснился, долгая его печаль и потеря света. Подлинно стало не до лирики, не до "следа у крыльца". Оказалось, что и "след" можно увидеть только когда Родина на месте, когда ты дома, а не в каком-то общем метафорическом сыром декабре на пол-России. И глаз всё выхватывает строку за строкой – все о ней, о России. Слово опоры ищет, подкрепления в пошатнувшейся любви. Столько мы насмотрелись за последние годы, что уже и на Родину иногда с досадой глядели, будто это она, а не мы потеряли стыд. Вины свои на неё норовили перевалить да на "время", словно оно не нами делается и не из нас состоит. И поэт, видно, наслушался этого всеобщего самооправдания:

Нынче время такое: никто ни за что не ответит,

Ни за выстрел в упор, ни за то, что распалась страна.

И от чистого сердца никто не приветит,

Потому что всему обозначена в мире цена.

Ведь так? Ведь так! И эта цена всему, и это общее равнодушие. Горит вон (как сообщают телевизионные вести) наркологическая больница в Москве, а владельцы мобильников не 01 звонят, а снимают пожар на свои экраны. Подлинно – никто ни за что не отвечает. Только поддакни и отойди от этого мира, сохраняя свои ризы белыми. А поэт неожиданно раняще срывается и поперёк нашему самодовольству кричит:

Замолчи! Замолчи! Наше время – обычная вьюга.

Это ты ни с себя, ни с кого не спросил.

Это ты подтолкнул на краю ослабевшего друга,

Ты для чистой любви не нашёл ни желанья, ни сил.

Вьюга, конечно, не очень обычная. И это поэт знает сам. Замело так замело. И сам во многих стихах устаёт до последней печали, но всё-таки в лучшие часы не потакает нашей немощи, не даёт укрыться за "временем":

Что это встать в полный рост не решаетесь?

Не разомнеёте бока?

Что это вы без конца возрождаетесь?

Не вырождались пока.

И то правда. Не вырождались ведь, а то вот так под разговоры о возрождении можно незаметно от прямого дела в одни пустые слова соскользнуть, в "дежурный" патриотизм, с которым и "на боку" можно сохранять деятельное лицо, чему мы учимся всё лучше. Укор поэта в нашем человеческом ослаблении прям и горек, и даже старые песни ранят его сердце, как ранят они нас в подземных переходах и на рынках, где русская слава допевает себя под нищенскую гармонь.

"Врагу не сдается наш гордый "Варяг"…

"Варяг" до сих пор не сдается.

А мы вот сдались. И сидим ни гу-гу...

Терпя униженье по праву,

Поскольку смиренно отдали врагу

И знамя, и честь, и Державу.

Лишь песня сражается – всем нам в укор,

В душе пробуждая тревогу.

А, значит, "Варяг" не погиб до сих пор,

Он бьётся, он верит в подмогу…