Читать «Без ретуши. Портреты физиков на фоне эпохи» онлайн - страница 58

Третий пример подобного рода относится к космологическому члену в теории гравитации. Начиная с 70-х годов Я. Б. говорил, что в существующих теориях поля (в том числе, и в моделях великого объединения) космологический член, вычисленный по теории возмущений, как правило, расходится, либо если даже в какой-то теории и удаётся добиться его сходимости, то его величина оказывается на много десятков порядков больше экспериментальных ограничений. По мнению Я. Б. требование, чтобы теория приводила к равной нулю величине космологического члена, должна лежать в основе выбора подходящих теорий. К этой мысли Я. Б. возвращался неоднократно, для него это было своего рода «Карфаген должен быть разрушен». Проблема космологического члена не разрешена до сих пор, и сейчас выдвинутый Я. Б. критерий является одним из основных при отборе теорий, объединяющих все взаимодействия, включая гравитацию. Впрочем, существуют и попытки решить этот вопрос иначе, в рамках космологии. Существование космологического члена (или, в более широком смысле — тёмной энергии) сейчас уже не вызывает сомнений.

У Я. Б. было много работ с соавторами. Но во всех этих работах (я не знаю исключений) основная физическая идея всегда исходила от него. И в соответствии с требованием Ландау (см. выше с. 27), как правило, он заранее предвидел результат.

В своих суждениях Я. Б. был категоричен, даже жёсток. Это было естественно для человека, основным делом которого на протяжении многих лет было создание атомных и водородных бомб. (Хотя необязательно — у Сахарова был мягкий характер.) Но вместе с тем, его нельзя было назвать упрямым: если доводы собеседника были убедительны, он менял свою точку зрения. Помню такой случай. Как-то (это было в 80-х годах) рано утром мне позвонил Я. Б. (он всегда звонил в 8 утра, полагая, что если он встаёт в 6, то и другие должны делать также). Я. Б. стал убеждать меня бросить то, чем я занимаюсь, поскольку это неинтересно, и заняться астрофизикой. Я возразил: «Вы же знаете, чем я занимаюсь!» В течение 10-15 минут я рассказал Я. Б. о том, что делаю. Он изменил свою точку зрения. Результат был незамедлителен. Я. Б. позвонил Харитону и убедил его поддержать мою кандидатуру на выборах в члены-корреспонденты АН СССР.

Другой характерный для Я. Б. случай. Вскоре после Чернобыля он позвонил мне и спросил, не соглашусь ли я высказать своё мнение о случившемся Ю. Б. Харитону. Я согласился. Буквально через несколько часов мне позвонил Харитон. Мы встретились и разговаривали часа полтора. Фактически, это была лекция об энергетических реакторах — Ю.Б. записывал её в тетрадку.

Мне кажется, что если бы не повороты судьбы, которые оставляли Якову Борисовичу мало времени на физику элементарных частиц, он мог бы сделать здесь намного больше и получить больше удовлетворения.

И. В. Курчатов

Игорь Васильевич Курчатов (1903-1960)