Читать «Фашист пролетел» онлайн - страница 144

* * *

- Я же просил! - возвышает он голос на стук.

- К тебе гости...

Дверь заперта на полотенце, он открывает. В красный свет к нему протискивается Алёна.

- Что случилось?

- Ничего...

Садится на край ванны. Тесно. От ее болгарской сигареты режет глаза. Наводя на резкость, он ощущает, как перегрелся увеличитель.

- Что за порнография?

- Не узнаешь?

- Я? - удивляется она. - Где это было?

- В этой ванне. Когда мои уезжали по грибы, не помнишь?

Она всхлипывает. На эмалированном краю они, как старик со старухой на разбитом корыте. Дверь распахивается. Мама смотрит сквозь дымный красный свет. И закрывает со словами:

- Думала, вы в кино ушли...

Он пинает каблуком чугун.

- Идём отсюда.

- В кино?

* * *

Горячие и голые. Нагие, но живые и прекрасные. Среди безбрежной блистающей воды. Дева облечена в солнце. Откинувшись на ребристую скамейку гидровелосипеда. Ноги расставлены неподвижными педалями...

Ржавое железо обжигает ступни, которые обхватывают самый нос понтона. Готовый к прыжку, он застывает. Запрокинувшись, глядит на искру самолета.

- Если меня бросишь, я умру. Ты слышишь?

* * *

В кассах "Аэрофлота" очередь, но в ней знакомый:

- В Москву поступил? Ну, повезло! Там все бурлит. Демонстранты, подписанты. Письмо Солженицына передавали по "Свободе". Не слышал? Съезду писателей, против цензуры. Мы тоже туда, а это, между прочим, мама, заслуженный врач. Но потом дальше, к сожалению...

- Куда?

- Когда сверху ломят десять лет за анекдот, а снизу начинают праздновать рождение Адольфа Алоизовича, не спрашивай, куда. Откуда!

- Лёва.

- Да, мама! Лёва девятнадцать лет молчит.

- Так помолчи еще немного!

* * *

Дома оставлять нельзя. Хранить в общаге невозможно. Далеко за городом он разводит на холме костер. Вокруг ни души. Сначала глянцевые фото. Потом бумаги. С опаленным лицом читает, и в огонь.

Всеочищающий!

Последними летят страницы о первых проблесках - еще город Ленинград, еще никто не умер, даже Сталин...

Спасибо

- Артиста! - кричат они. - Артиста!

Сдерживая меня, мама открывает яркую щель: "Плохо просите, товарищи!"

Они начинают бить в ладоши:

- Ар-тис-та! Ар-тис-та!

Свет распахивается. Мне поддают сзади: "Вперед!"

Я вылетаю на паркет, сгибаю пальцы ног в сандаликах и торможу. Бабушка восклицает: "Наш ты ангелок!" Требуя тишины, я поднимаю руки. В правой у меня вуаль, я чувствую себя неотразимым. Взмахиваю тканью. Сумев не врезаться в буфет, я круто разворачиваю и - вуаль натягивает ветер - несусь навстречу отражению в огромном зеркале шкафа. Наглаженные черные штанишки на лямках. Рубашка с алым бантом. Едва не врезавшись в себя, я торможу и вхожу в пируэт. Согнувши ногу, устремившись ввысь, вращаюсь на пуанте и вдруг замираю с выбросом руки: "Спасибо Ленину!" И весь направо: "Спасибо, Сталину!" И простирая к застолью руки: "За счастливое детство наше!"