Читать «Камень. Бронза. Железо» онлайн - страница 93

Не удалось нам тогда только посмотреть исток Волги. Мы рвались к нему, но не дошли несколько километров: дорога, как говорит Палыч, “упала”. Времени на пешеходный вариант у нас не было. Пришлось отложить прикосновение к истоку до лучших времён. Они наступили через два года.

А пока путь лежал на озеро Пено. В 1976 году я работал там по высокой воде, и юго-западный берег, самый низкий, оказался затоплен. На этот раз вода стояла пониже, и мы нашли около двадцати древних поселений в пойме. Затем двинулись на север Пеновского района, на территорию леспромхоза “Рунский”. Не задержались и там: тремя маршрутами быстро осмотрели несколько малых озёр в бассейне Руны.

На дореволюционной карте В.А. Плетнёва в самом северо-западном углу Тверской губернии нанесены курганы у деревни Любино. В нескольких километрах от неё лежит озеро Ордоникольское, к которому в мае пробиться не смогли, не нашли дороги. По описанию В.А. Плетнёва, на берегах озера тогда имелся погост Осечно и стояли три деревни: Орда, Калинино и Москва. Ничего себе сочетание! Бывают же совпадения...

Ныне жители деревни Москва оказались почти в полной изоляции, остальные деревни уже обезлюдели. Сообщиться с внешним миром на обычном транспорте можно лишь зимой. Когда мы спросили дорогу с западной стороны (последняя наша надежда), мужики указали на старый, но вполне добротный тракт. Мы обрадовались: по карте до Москвы оставалось километра три. Палыч развил скорость километров под 60 и... резко затормозил. Метрах в двадцати перед нами дорога-красавица, прямая, как стрела, обрывалась в распадок. Дорога в никуда!..

Палыч помянул добрым словом дорожников и остался при машине, а мы двинулись пешком через урман. Мрачная озёрная котловина. Огромные ели (старое название озера — Заеленье), сырость, едва заметная неровная тропинка. Форсировали небольшую речушку в её истоке из озера, поднялись по крутому, высокому склону и оказались в Москве. Впрочем, не сразу. Приветливо раскланявшись с первым встречным, старичком в выцветшей солдатской рубахе, я спросил: “Отец, это Москва?” — “Нет!” Немая сцена... Дед выдержал паузу не хуже артиста Качалова и уточнил: “Это — Красная Москва”. У меня отлегло от сердца. Переименование, конечно, весьма двусмысленное, учитывая жизненные условия на этом плацдарме. Но люди всё-таки живут и малую свою родину любят. А ведь бывают топонимические казусы и вовсе драматического свойства. Например, в Бельском районе деревню Екатерининское переименовали в Новую Жизнь, и в ней не осталось ни одного жителя. Десятки пустых домов, почти ничего внутри не нарушено, а людей нет. Недавно вернули старое название. Говорят, люди опять стали возвращаться.