Читать «Камень. Бронза. Железо» онлайн - страница 80

Вадим заявил, что обратно не поедет той дорогой, по которой заезжал, потому что её нет. Человек он был надёжный и безотказный, так что положение наше следовало считать серьёзным. Мы представили, как он сюда пробивался сверху по размытому склону, и взгрустнули. А он продолжил: “Я лучше через Тудовку поеду”. Мы понимали, что это он для красного словца, но фраза в голове засела. Тудовка в устье широкая и бурливая, противоположный берег довольно крутой. Место для переправы неподходящее. Если в ней не утонем, в Волгу снесёт. “А может, рискнуть,” — думаем. — “Других-то вариантов нет, летать пока не умеем”.

Наутро рванули поперёк Тудовки и... переправились! Дно оказалось твёрдое, каменистое (оттого и буруны, течение). Вышли на берег на пределе возможного: в кабине вода, радиатор дымится. Когда мы въехали со стороны Волги в деревню Трубино, жители смотрели на нас, как на пришельцев, и даже пустили в магазин без очереди. Нас буквально распирало от важности, но надо было ещё перебраться через Волгу на Селижаровский тракт. Выяснили дорогу к Новоалексеевскому парому, одолели то, что местные жители называли дорогой, выехали на берег. Паром на той стороне. Стали кричать. Минут через двадцать над паромом поднялась испуганная голова. Мужичок перегнал к нам свой транспорт и сказал, что за задержку извиняется. Заснул, мол, в полной уверенности, что с правого берега не позовут, ибо наша машина в нынешнем году с этой стороны — первая.

Так начиналась ржевская эпопея, растянувшаяся на долгие годы и породнившая нас с этими местами. В августе разведка продолжилась, а я подключился к ней уже в процессе работ, подъехав из Костромской области, где мы с Урбаном помогали составлять местный Свод памятников археологии.

Год оказался урожайным и на древности, и на грибы, и на малину. Три наших маршрута приносили к вечеру в лагерь, помимо кремней и керамики, по полторы-две сотни белых грибов. В грибном супе ложка спокойно стояла в буквальном смысле этого слова. От ведра с малиновым компотом народ воротил носы: надоело, хочется чего-то новенького. В маршруте на мой невинный вопрос, почему это он урчит, Серёжа Кольцов, тогда ещё школьник, а ныне российский вице-консул в Сайгоне, дипломатично ответил, продираясь сквозь очередной малинник: “Вячеслав Михалыч, я урчу не потому, что она мне очень нравится, а потому, что я не могу её всю съесть”. Через два дня около Бенских порогов, самых больших на Волге, Серёжа в маршруте сгинул с глаз моих, как сквозь землю провалился. Он и в самом деле провалился в воронку военного времени, и его там заклинило поваленными деревьями. Склоны западни густо поросли малиной, и при всей ограниченности в движениях этот умелец всё-таки подтягивал веточки ко рту. Когда я его обнаружил, несмотря на отсутствие сигналов бедствия, и стал организовывать извлечение на свет Божий, Серёжа нежно, но твёрдо заявил: “Не надо меня доставать, мне здесь хорошо”.