Читать «Стулья» онлайн - страница 2

С т а р и к. Тоска.

С т а р у ш к а. А когда на воду смотрел, не тосковал... Знаешь, а давай поиграем, как в прошлый раз, вот и развеселимся.

С т а р и к. Давай, только, чур, теперь твоя очередь играть.

С т а р у ш к а. Нет, твоя.

С т а р и к. Твоя!

С т а р у ш к а. Твоя очередь, говорю.

С т а р и к. Твоя, твоя...

С т а р у ш к а. А я говорю— твоя!..

С т а р и к. Иди и пей свой чай, Семирамида!

Никакого чая, разумеется нет.

С т а р у ш к а. Сыграй февраль месяц.

С т а р и к. Не люблю я этих месяцев.

С т а р у ш к а. А других нет. Уж пожалуйста, доставь мне удовольствие, сделай милость.

С т а р и к. Ну так и быть — февраль месяц.

Чешет голову, как Стэн Лорел. [*знаменитый американский комик]

С т а р у ш к а (смеясь и хлопая в ладоши). Точь-в-точь! Спасибо тебе, моя душечка. (Целует его.) О-о, какой у тебя талант, захоти ты только, быть бы тебе самое меньшее главным маршалом...

С т а р и к. Я маршал лестничных маршей — привратник. (Молчание.)

С т а р у ш к а. А расскажи-ка мне ту историю... знаешь, ту самую историю, мы еще тогда так смеялись...

С т а р и к. Опять?.. Не могу... мало ли что тогда смеялись? И опять, что ли, то же самое?.. Сколько можно?.. «Тогда сме... я...» Какая тоска... Семьдесят пять лет женаты, и из вечера в вечер я должен рассказывать тебе все ту же историю, изображать тех же людей, те же месяцы... давай поговорим о другом...

С т а р у ш к а. А мне, душенька, совсем не скучно. Это же твоя жизнь, для меня в ней все интересно.

С т а р и к. Ты же ее наизусть знаешь.

С т а р у ш к а. А я словно бы забываю все... Каждый вечер слушаю, как в первый раз... Переварю все, приму слабительное, и опять готова слушать. Ну давай начинай, прошу тебя...

С т а р и к. Раз уж просишь.

С т а р у ш к а. Ну давай рассказывай свою историю... ведь это и моя история. Все твое, оно и мое. Значит, сме...

С т а р и к. Значит, лапочка, сме...

С т а р у ш к а. Значит, душенька, сме...

С т а р и к. С месяц шли и пришли к высокой ограде, промокшие, продрогшие, прозябшие насквозь, ведь стыли мы часами, днями, ночами, неделями...

С т а р у ш к а. Месяцами...

С т а р и к. Под дождем... Зубы стучат, животы бурчат, руки-ноги свело, восемьдесят лет с тех пор прошло... Но они нас так и не впустили... а могли бы хоть калиточку в сад приотворить. (Молчание.)

С т а р у ш к а. В саду трава мокрая.

С т а р и к. Вывела нас тропка к деревеньке, на маленькую площадь с церковкой... Где была эта деревня? Не помнишь?

С т а р у ш к а. Нет, душенька, не помню.

С т а р и к. Как мы туда попали? Какой дорогой? Кажется, называлось это место Париж...

С т а р у ш к а. Никакого Парижа никогда не было, детка.

С т а р и к. Был. Теперь нет, а раньше был. Очень светлый был город, но погас, потускнел четыре тысячи лет тому назад, одна песенка от него осталась.

С т а р у ш к а. Настоящая песенка? Ну и ну. А какая?

С т а р и к. Колыбельная, очень простая: «Париж всегда Париж».

С т а р у ш к а. Дорога идет туда садом? А далеко идти надо?

С т а р и к (мечтательно, рассеянно). Песня?.. Дождь?..