Читать «С тобой все ясно (дневник Эдика Градова)» онлайн - страница 58
Владимир Петрович Васильев
С потолка стали медленно падать снежинки, постепенно превращаясь в математические знаки - равенства, скобки, корни квадратные и кубические... Начинался сон, похожий на бред.
Как ни странно, я помню этот сон-кошмар от начала до конца. Там все перемешалось!
Афанасий Андронович, одетый в подобие скафандра из треугольников, приказал прогреть моторы и обернулся ко мне.
- Высаживаемся на этой планете. Видишь, она совсем лысая. Ты будешь дикобразом, что-то вроде лунохода, понял?
Я ничего не понял, но переспрашивать не стал.
Надо мной раскрылся разноцветный купол парашюта.
- Он летит балдеть с нами? - басом спросили снизу, из расщелины.
- Как бы не так! Он объявил нам войну, - прокричали в ответ.
- Подымите мне веки! - приказал бас. - Я хочу посмотреть на этого шкета. Так, ясно... Сбить. С одного раза. Усекли?
Я никак не мог понять, откуда говорят, где враги.
В колчане, за спиной, оказались раскаленные иголки, и я стал пулять ими в расщелину.
Рядом погасили парашюты еще двое. Я думал, что это Андрей и Боря. Обрадовался, обернулся. Одного я сразу узнал, по бакенбардам и смуглой коже. Другой...
Ну да, это был Володя Куликов.
- Ближний бой, слышишь? - советовал мне один секундант, Володя.
- Пистолетов пара, две пули... больше ничего, - подсказывал Пушкин.
Дуэль. Дуэль. Дуэль.
Но тут из расщелины, как из вулкана, вылетел объятый пламенем кусок скалы и раздробил мне челюсть.
Кровь текла и текла не останавливаясь. И кто-то кричал басом:
- Бейте его, у него гемофилия!..
Потом был берег моря. Из прозрачной полутьмы выплыло невозмутимое лицо Рахметова.
- Закурим, Федя, - предложил он и пожаловался. - Никак не могу бросить. Силы воли не хватает.
- А что у вас в дипломатке? - спросил я.
- Сигареты. Все свое с собой ношу... Скажи честно, Федя, ты меня уважаешь?
- Не Федя я, не Федя!
- А кто? - удивился он. - Разве не ты влепил мне снежком в нос?
Я точно знал, что я не Федя, но никак не мог вспомнить, кто же, как меня зовут. Ужасно мешал шум, нарастающий, как рев моторов при взлете.
- Это море волнуется, - объяснил Рахметов. - Считай: раз, два, три... А будет еще и двенадцать баллов. Выдержишь?
И тут налетела туча, все закружилось, повалил снег.
Любочка крикнула:
- Здорово, да?
Было здорово. Мы с ней играли. Надо было поймать снежинку и рассмотреть, пока она не успела растаять.
Любочка все время выигрывала: ее руки были холоднее.
- Почему у тебя руки такие холодные? - крикнул я.
И услышал голос мамы (уже наяву):
- У тебя температура, сынок.
- Мама, ты беспокоилась?
Голоса у меня почти не было, но она услышала, поняла.
- Места себе не находила. Но теперь все хорошо.
Постарайся заснуть...
Я хотел сказать, что догадывался о ее тревоге, потому что материнское сердце - вещун. Но у меня не было сил.