Читать «С тобой все ясно (дневник Эдика Градова)» онлайн - страница 25
Владимир Петрович Васильев
Мы так обрадовались, что не стали вникать в последние его слова. Но и сейчас, пять дней спустя, у меня все еще правая рука прямо отваливается от этого проклятого "габарита".
Ну, по порядку.
"Полувагон" я понял, как "полвагона". Подходим - махина на колесах, и сбоку беленьким - 60 т.
Привет!
- С нами все ясно, - говорю. - Живыми нам не уйти. Истлеют наши косточки в этом песке. А Боря говорил: "слитки"...
- Не ной, - оборвал меня Матюшин. Он так и сиял: вот дело по плечу! Конечно, мне бы такие плечи.
Пооткрывали мы люки - треть песка сама собой рухнула на полотно и рядом. Полезли на верхотуру.
Да, песочек - не "стеклышко". Тут его на тридцать три детства хватит. И работать можно босиком.
К обеду у меня на месте нежных вчерашних водянок образовались горячие живые ранки. У Андрея тоже. Рукавицы не спасали. Боря только посмеивался: у него ладони мозолистые, как у меня пятки.
Посмотрев на мои руки, Боря сдвинул брови, на миг они соединились, как у Андрея.
- Горе, а не работник, - ругнулся Матюшин. - Недобытчик. Гони за пирожками!
Притащил я пятнадцать штук-враз умяли. На воздухе аппетит!
Приходил Михалыч, интересовался:
- Ну, шабашники, идут дела? Уморились? Вы мне еще габарит будете зачищать. И чтоб люка, люка захлопнули как следовает...
"Шабашники"... Знал бы, зачем нам деньги, прикусил бы язычок.
- Если бы ему на бутылку сунуть, сразу бы подобрел, - решил Боря. - Ну, жизнь. Кругом блат. Работу, и то по знакомству дают. А честно жить копались бы мы в том "стеклышке"...
Я не знал, что ему возразить.
- Учиться надо, - сказал Андрей. - А сейчас мы кто? Раз-но-ра-бо-чи-е. То есть рабочие, которые не умеют ничего и потому делают все. Разное. Куда пошлют. Так что да здравствует техника! Смерть лопате!
- Ты сначала спасибо ей скажи, лопате, - обиделся Боря. - Разве не на ней мы собираемся путешествовать? Град, а Град! Давай все же махнем на море?
Заладил: море, море...
Осеннее солнышко пригревало. На меня напала такая великая лень, что не только работать - языком ворочать не хотелось. Андрей тоже, кажется, разомлел.
Он сильный, но не такой выносливый, как Боря.
- Ну вы, гвардейцы труда! - вдруг заорал Матюшин. - За лопаты! Даешь пятилетку в четыре года!
Мы постепенно втянулись. В вагоне песка оставалось не так уж много, но теперь его приходилось бросать в люки от дальнего борта. Все же мы почуяли конец и озверели. Тяжело дыша, поливая песок своим горячим потом, мы кидали, кидали, кидали... И, совсем выбившись из сил, упали, как подкошенные, на громадные кучи песка. Шабаш!
Дело было к вечеру. Борина мачеха опять прибежала, подбодрила нас:
- Ну теперь захлопнуть люки, зачистить габарит, и...
- Может, завтра? - хрипло спросил Андрей, сплевывая песок. Я с надеждой прислушался.
- Нет, мальчики, - мягко сказала она. - Нельзя.
Оборот вагонов. Да тут же немного осталось...
Этого мы сделать не могли. Мне хотелось только одного: не двигаться, спать. А ребята больше моего наворочали. Сил нет, а надо. Люк, зараза, тяжелый, как чугунная плита. Раз поднимем - обрывается, другойне защелкивается. Хорошо, Борина мачеха помогла.