Читать «Сопка голубого сна» онлайн - страница 18

— Как вам угодно.

Как ему угодно! Икра, водка, шашлык, а еще вчера... Бронислав вытряхнул пепел из трубки. Хватит. Четыре года превратились в пепел, нечего вспоминать, с молодостью ты распрощался, теперь у тебя передышка. Сделай глубокий вдох и постарайся все, все запомнить, вкус икры и рыбной соляночки, губы девушки, склонившейся над тобой, ее слова «храни вас господь», двух веселых мальчишек; ты был барином в захолустном городке, миражем, тайным агентом, приобрел прекрасную дагестанскую бурку и мчался на тройке с бубенцами, достаточно, этого тебе должно хватить на долгие, долгие годы так называемой жизни на воле, на медленное умирание в Старых Чумах.

— Вот, пожалуйста, икра и водка,—официант расставил на столике тарелочки с красной и черной икрой, бутылку смирновской. Поставщик его величества кланяется тебе, Бронек, выпей, дружище, за свой первый день на воле!

Выпив и закусив, он почувствовал облегчение, будто все его мышцы и нервы, напряженные до тех пор,— расслабились, блаженно успокоились... «Что я буду делать в Старых Чумах? Как это что? То же., что и многие другие до меня. Буду наблюдать жизнь хакасов, тунгусов, бурят, описывать их историю, верования, легенды, напишу, как Серошевский[5] монографию «Двенадцать лет в стране якутов»... Могу собирать камни и изучать горы, если там есть горы, или заинтересуюсь акклиматизацией животных, как Дыбовский[6]... А могу увлечься бабочками и жучками, бегать с сачком по лугам, а в длинные зимние вечера — классифицировать й описывать. Не знаю. Займусь чем-нибудь таким. Во всяком случае, построю себе избу, а вернее, домик в польском стиле, крытый дранкой, крыльцо с колонками и балясинами, в этом домике я буду что-то там делать, а потом, в году этак 1940-м, напишут, что здесь жил и работал Бронислав Найдаровский* первый исследователь чего-то там в Сибири, несправедливо объявленный провокатором, да святится имя его, аминь...»

Он снова выпил, закусил икрой. Голова слегка закружилась — это оттого, что я натощак и много лет не пил, да и вообще голова у меня слабая... Чтобы сосредоточиться, он принялся считать сегодняшние расходы. Щукин ему заплатил шестьдесят два рубля шестьдесят копеек. От денег пани Стефании осталось шестьдесят пять рублей семьдесят пять копеек. Значит, у него должно быть в кошельке сто двадцать восемь рублей тридцать пять копеек. Он проверил. Все сходилось...

— Извольте соляночку рыбную...

Наконец он ее отведает... Солянку надо есть не торопясь, учил Алеша Миллионщик, сначала понюхай, втяни в себя аромат, пусть у тебя внутри все размякнет... Бронислав понюхал. В горячем, благоухающем паре было что-то от украинского борща, что-то от венгерской кухни, а рыбного — ничего. Бронислав принялся за еду, наслаждаясь нежным и дразнящим вкусом осетрины, сваренной с острыми приправами.

Потом официант принес шашлык, и как раз в это время появился Бояршинов. Весь красный, видно было, что они с унтером неплохо выпили и закусили. Он обвел взглядом зал, где уже прибавилось немного народу, но нигде не увидел ни серого пальто, ни сногсшибательного «борсалино». Бояршинов уселся напротив двери, не спуская с нее глаз, и, положив ногу на ногу, нервно покачивал ею. Бронислав выждал, пока дежурный по вокзалу не объявил: