Читать «Журнал «Вокруг Света» №01 за 1974 год» онлайн - страница 6

У Витьки в самом деле сложные отношения с поселком. Впрочем, не у него одного. Каждый промысловик — личность творческая, как и каждый пастух. Они возвращаются в поселок одичавшие, отвыкшие от ежедневного регламента, который мы соблюдаем не замечая. Кое-кого это коробит.

— Не понимаю, — сокрушенно говорит Витька.

— Что не понимаешь?

— Вот этот особняк, в котором мы сейчас не спим, шабашники ставили. С Кубани. Прижимистый народ. Утром приехали, а вечером один уже сидел у магазина. Хариусом торговал. Полтинник штучка. Кто-то из местных его пожалел, взял за руку, отвел к протоке, вынул из кустов удочку и за полчаса десять хариусов наудил. «Соображаешь, — спрашивает, — коммерцию?» Тот вернулся, рыбу из кошелки на землю высыпал и каждую каблуком раздавил. После них лосей находили. Грудинка вырублена, остальное для мух. Что скажешь, умный?

Я молчу. Что скажешь о людях, для которых тайга вроде бесплатного универмага, открытого на один день: забегай, хватай, тащи. А для таких, как Витька, тайга окончательно. Никуда им от нее не уйти. Я знаю десятки людей, которые все уезжают, в каждый отпуск едут «в последний раз», приобретают в теплых краях дома и машины. И возвращаются. Разные есть среди них люди, но тайга всех уравнивает, как строгая мать в многодетном семействе. Надо быть мелким до чрезвычайности человеком, чтобы после нескольких лет, проведенных в тундре или тайге, оставить их без сожаления и сразу. Но что там ни говори, мелкие люди редко встречаются в таежных поселках. Их туда не заносит.

— Давай спать, — говорит Витька. — Утром пойду копытить.

...Утром он идет «копытить», добывать нужное, как олень добывает ягель из-под снега. Он достает запчасти к мотору, набор надфилей, новую цепь для мотопилы «Дружба», три сотни патронов к мелкашке. Он штатный охотник, совхоз обязан давать и дает ему почти все. Но всегда имеется дефицит. Дефицит этот раздобывается сложной системой обмена: десяток капканов второй номер в обмен на запчасти, спрятанная на дальней протоке канистра с бензином на мелкашечные патроны — и так далее. Еще чаще применяется молчаливое соглашение «ты меня выручил, я тебя выручу».

Выкладывая вечером добытые богатства, Витька говорит:

— Баню надо поставить — раз. Еще две избушки воздвигнуть за лето. Обход у меня мал. Две избушки поставлю — будет как раз. Обживаем помаленьку вверенный район. А что там потому что!

Это значит, что поселок уже начал тяготить Витьку. Промысловик он хороший, и я заметил, что он постоянно думает о своем участке.

Проходит еще два дня. Витька с утра не идет в поселок. Лежит на койке, руки за головой, не брит, костюм валяется на полу.

«Вот ведь умора, — прерывает он неизвестные размышления. — В декабре мороз был страшный. Больше шестидесяти. Все застыло. Я, конечно, сдуру хожу по капканам. И конечно, сдуру поперся на Большую Петлю. Полтора суток. Выхожу на избушку — и чувствую, кровь у меня от мороза обратилась в кристаллы, жилы изнутри колет. Печку растопил — красная вся. В избушке не продохнуть. Открываю дверь. Снаружи деревья закоченели, а я на нарах лежу голый, разглядываю морозную мглу. Смотрю, синицы. У меня там три синицы живут. Одна из этих трех влетает в раскрытую дверь — и прямо на печку. А печка-то красная! Я даже глаза закрыл, погибла птица. А она по печке прыг-прыг и обратно в дверь. Смотрю, скачет как ни в чем не бывало. Вот это, думаю, ноги. А она своим объясняет: да ничего страшного. Все три через порог. Я лосятины сырой накрошил, хлеба в горсть, открываю кормежку. Они поели и спать на пороге. Тепло же. Верь не верь, даже храпят. Так и зимовали всю ночь с открытой дверью. Не привыкли они еще, чтобы в закрытой избушке сидеть. Утром потеплело, начались трудовые будни для меня и для них».