Читать «Большой пробой» онлайн - страница 6

– Ай, мамань. Этот тип на меня уже рычит. Дяденька, выпусти меня отсюда. Я больше не буду варенье из шкафа таскать.

Дмитрию Федоровичу стало тоскливо от ее страха. Он перебрался на занудно-доброжелательный тон старого геморройника.

– Ага, варенье. Читай портвейн розовый. Не придавай себе такого значения. Я бы и крысу подвез.

– А адрес-то чего не спросил? – недоверчиво спросила она.

– Все делаем, как джентльмены, степ бай степ. Вначале в центр вырулим, где пирамиды. По окраинам-то квартирки старые, мелкие. Живет там народ протекший из провинции, жмотистый, известное дело. Не до гулянок.

– Народ там страдает, – согласилась она, – от обжорства. А мне действительно в центр. Парамонова, блок «А». Поздравляю с сообразительностью. Только не помогай кому попало, а то станешь цыпленком от истощения и попадешь в суп.

Локомобил въехал с третьего яруса радиальной магистрали на эстакаду тридцатого этажа пирамидального дома по улице генерала Парамонова. Взлетела дверца.

– Ну, шуруй, канареечка.

– Канареечку, кстати, Аней зовут, – глаза у нее уже заиграли. – Слушай, Димон, мне же надо что-нибудь конкретное вспоминать, плача в девичью подушку. Выдели еще двадцать минут, проводи барышню до хаты.

– Я понимаю, это тебе для весу. Тебя там кто-то не так держит. Ну, а мне прок какой?

– Дмитрий Федорович, экое личико у тебя стало – тупое, жадное. Не ты ли совсем недавно хотел быть статуей «Мыслителя». Тебе ж только зайти, сказать: «Эх, ребята, скучно живете, хоть и проказники», приятно оскалить череп, как ты умеешь, и выкатиться. А я через щель в окне твой утюг покажу, чтоб удивлялись. Мной, конечно, за клейкие способности.

Пожилой жеваный алкаш в тельняшке, по повадкам хозяин квартиры, представился вошедшим: «Я моряк, – и недвусмысленно ткнул пальцем, – а вы гальюн для меня». Вскоре он, правда, покаялся: «Нет, это я сортир, и нет мне прощенья». Сути он был адмиральской, потому что имел зал с колоннами, где располагался зверинец. Молодые особи, бывшие люди, подпрыгивали, вертелись, забивались в угол, обнюхивались, чесались, выли, рычали и спаривались. У некоторых были длинные клыки и когти, у других шерсть, у третьих хвосты, в общем, кто во что горазд. Гены активизировались и оперировались без страха и упрека. У некоторых на заднице были зеркальные поверхности, в которых они хотели отразить лица товарищей. Хавали они всякую дрянь – от сырого мяса до жареных жуков.

– Где тут будущие папаньки твоих будущих детенышей? – осведомился Торн.

– Я со скотиной не пасусь. Здесь, в основном, козлы и свиньи. Пара макак. Мухи непременно, вон слизывают с пола. Как же без них. Волков, конечно, ни одного. Бомжей сейчас гоняют по подвалам. Да и они больше придуриваются. Только у вожаков на этом деле настоящий заскок. Им кажется, что они совсем дикие, неприрученные. Вот такие могут и сшамать зазевавшуюся студентку. Сядут в кружок, выговориться ей дадут, повоют, как на Луну, но обязательно сожрут.

– Это серьезные мембранные нарушения, – сказал Торн, удивляясь ее веселости, – их лечить надо.