Читать «Ночная певица» онлайн - страница 162
Наталия Георгиевна Медведева
Я не сплю в Москве.
Уже минут тридцать воет и визжит сигнализация чьей-то тачки внизу. Сколько людей в этом доме уже встало, приняло корвалол, валокордин, покурило, пописало, выпило рюмочку и прокляло тысячу раз! Прокляло владельца этой гадкой сигнализации на его ебанной машине. Тысячи проклятий на его голову. За эту его музыку. И ничто ее не останавливает! И как сигнализация этой гадкой машины визжит, так и в сознании раба Мистера Героина визжит: "Ширнуться! сейчас! ширнуться! вмазаться! сейчас!!!" И как долго это будет продолжаться?! Уничтожить машину! Это ведь в ней сигнализация! Но придет владелец машины… придет владелец раба, Мистер Героин… и человек-раб побежит к своему повелителю, мастеру, любовнику… Это же измена! Любовный треугольник — он, она и Мистер Героин.
А как же наша любовь
На все века, на все года,
На все страны и города…
Я пою в Москве
Я пою в помятые микрофоны, мой голос несется из разорванных усилителей, и вообще — не везде есть заземление и может вырубиться электричество. Вдруг.
Женщина запела.
Женщине хорошо.
Спи. Я люблю тебя.
На полочке рядом с Черной Королевой стоят три солдатика. Охрана. Моя. Я Черная Королева города Москвы и мои зеленые защитники. Это не декоративные мальчики. И на сцене со мной не декорация. Как это делают — люди с гитарами и без шнуров. Вы ж понимаете — у них радио! И "Корг" тоже на батарейках?!
Еще не спето столько песен! Мистер Героин, до свидания пока.
Уходите, идите! Дайте отдохнуть хоть немножечко. Песенки спеть — записать. Пожить.
Женщина запела.
Женщине хорошо.
И все это Москва
998
И все это Москва…
А в Париже нагая семидесятилетняя Дина Верни в косынке, повязанной а-ля украинка, бегает в саду Тюильри меж своих двойников в юности — работы "ню" скульптора Майоля. Она истошно вопит: "А котелок по жопе бьет, идти спокойно не дает! По шпалам, бля, по шпалам, бля, по шпалам!" — песню, записанную ею на пластинку.
На ступеньках, ведущих к павильону "Жю де Помм", стоит семилетний Миша Шемякин и громко топает до зеркальности начищенными сапогами кавалериста, доставшимися ему от деда. Время от времени он наносит себе на лицо и обнаженный торс ножевые порезы. Позади него хор мальчиков. Шуфутинский, Алешковский, Розенбаум, Макаревич, Новиков, Вилли Токарев, Ваня Московский, Александр Скляр, Гарик Сукачев подпевают Дине Верни: "Свобода, бля! Свобода, бля! Свобода!" Москва везде. Москва. Мир. Рим. Морг.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Выдаст ли лондонский суд Пиночета Испании, еще вопрос…
Одни старики умирают
Других стариков сажают
Третьим пока угрожают
Иных даже убивают.
Так кончается век-волк
Новый идет человекотолк.
Земля выше неба. Человек без Бога.
