Читать «Сергей Верёвкин» онлайн - страница 39

И даже больше!

Если в глазах энкавэдистского «опера» человек «интеллигент», то это прежде всего значит — он не такой, как все остальные локотьчане. «Советские» граждане из забитой российской глубинки, где никаких «интеллигентов» к сорок первому году и на духу не должно было остаться! Нет, он какой-то другой, иной. Будто иностранец.

...Родного дедушку автора книги по материнской линии, главного бухгалтера совхоза, выходца из семьи простых неграмотных крестьян, потомков бывших «тягловых», «деревенских» крепостных крестьян князей Голицыных и Литашинских, в 1937 г. забрали по ст. 58-10 УК РСФСР из такой же глубинки, но Саратовской области. Так вот, тогда приехавшие в село «особисты» из «тройки УНКВД по Саратовской области», придя вечерком «на хату» самого бедного и пропойного местного жителя, Ивана Поливанова, ничего не говорили про «интеллигентов». Они просто сказали оробевшему пьянчужке: «Напиши или, если написать не смогешь, продиктуй список «самых грамотных», «самых башковитых», кто у вас на селе живет, — нам «для плана» от вашего села десять человек нужно забрать». Об этом сам Ванька Поливанов потом по пьяни бахвалился на селе — оттуда и узнала моя бабушка, как ее соседушка иудой стал, сучий грех на свою душу принял.

Дедушка автора, Ванькин соседушка милый (дома до сих пор друг напротив дружки стоят), к которому одалживаться чуть ли не каждую неделю Иван Поливанов или жена его бегали, в списке был за номером «один».

Может, чтобы долги не отдавать?

3*

Директор совхоза был в списке за номером «одиннадцать». Директор остался «директорствовать». А дедушка этапом пошел по ГУЛА1у со своими «десятью годами» по ст. 58-10 УК РСФСР. 15 ноября арестовали, а уже 21 ноября с «десяточкой» покатился в «столыпинском» вагоне по скорбному пути страданий и мучений.

67

Пока не оказался в Чай-Урье, страшном лагере уничтожения, похлеще всяких там Треблинок. Оттуда, из Чай-Урьи, не возвращались.

Запомните навсегда, на всю свою жизнь эти страшные семь слов: «Лагерь Чай-Урья Сусуман- ского района Магаданской области».

И когда кто-то из красноперых будет при вас соловьем разливаться про «зверства фашистов в «лагерях смерти», всяких там Заксенхаузенах и Бухенвальдах, обязательно вспомните эти семь слов: лагерь Чай-Урья Сусуманского района Магаданской области.

Потому что он пострашнее будет всех Заксенхаузе- нов и Бухенвальдов, вместе взятых. Повторяю, оттуда не возвращались.

...Так вот, «интеллигентов» в том списке не было.

...А что касается «завышенной самооценки», скорое будущее показало, что недооценил тогда «товарищ» из «органов» преподавателя Локотьского техникума, недооценил! Просчитался, холодноголовый. Наверно, руки не очень чисто мыл, а это у них моментально на все остальные способности действует. В том числе и на бдительность, на четкость и правильность даваемых «подконтрольному контингенту» оценок

Кстати, а вот как оценивал в то же самое время (ну, через какие-то полгода) того же самого Константина Воскобойника совершенно другой человек, с «той» стороны. Молодой немецкий офицер Свен Штеенберг в годы войны как раз занимался вопросами налаживания взаимоотношений немецких оккупационных властей с населением оккупированных территорий СССР. В период с января 1942 г. и по осень 1943 г. он ведал как раз вопросами связей с автономными русскими органами управления в зоне ответственности 2-й танковой и позднее 9-й армий вермахта. И обязан был регулярно информировать штабы этих армий о ситуации в этих вопросах. Свен Штеенберг, искренний сторонник возрождения национальной России в качестве суверенного государства и равноправного с Германией союзника, с такой же искренней симпатией относился к инициативе и отважному эксперименту генерал- полковника Рудольфа Шмидта. Он так писал о «Локоть- сКОй республике» и Воскобойнике на стр. 106—109 Б своей уникальной книге воспоминаний «Генерал Власов», выпущенной издательством «ЭКСМО» в 2005 г.: «^Здесь удалось создать первый крупный район, управляемый русскими, где были поставлены в строй и введены в действие первые части русских добровольцев. Инициатива и отвага командующего 2-й танковой армией генерал-полковника Шмидта, который не побоялся принять надлежащие меры за спиной ставки фюрера и вопреки желанию Гитлера, помогла установлению дружбы и взаимного доверия между военной администрацией и населением.