Читать «Сергей Верёвкин» онлайн - страница 283

Вопрос — можно ли за месяц-полтора заново на 100% пополнить и переформировать практически полностью уничтоженный кавалерийский корпус? С тем чтобы он опять представлял собой полноценный корпус? По крайней мере, у автора книги ответ напрашивается сам собой, и ответ этот однозначный — нет.

По уму, корпус, а точнее, те жалкие и обескровленные остатки, что от него остались, надо было бы вывести в глубокий тыл. Чтобы дать необходимое время и возможность вымотанным и чудом уцелевшим в живых бойцам корпуса хотя бы немного отдохнуть и прийти в себя. Хотя бы несколько недель просто отдыха. Прийти в себя от того ужаса уничтожения корггу-

са в окружении, который они все только что пережили. Провести тщательную, упорную и ежедневную боевую учебу с прибывающим пополнением. Заново сладить все части корпуса, чтобы все это было не «энным» количеством пушечного мяса, сведенным формально в эскадроны, полки, бригады и дивизии. А действительно эскадронами, дивизионами, полками, бригадами и дивизиями. Люди должны познакомиться и притереться друг к другу. Командиры должны досконально узнать всех своих подчиненных. В лицо, по фамилиям, по именам. Узнать их привычки, особенности. Причем привычки и особенности каждого своего бойца. А бойцы должны были узнать в лицо всех своих командиров.

И только потом эти 15 000—20 ООО всадников можно было смело называть кавалерийским корпусом. Да еще и гвардейским...

Ничего этого сделано не было. В середине декабря 1942 г. остатки 2-го гвардейского кавалерийского корпуса были выведены в тыл на новое пополнение и переформирование. В первой декаде января 1943 г. к ним присоединились остатки 20-й и 3-й кавалерийских дивизий, только что прорвавшихся из окружения. Где они с самого конца ноября 1942 г. бродили по непролазным, занесенным глубокими снегами смоленским лесам, постоянно преследуемые не столько - немцами, сколько добровольческими русскими кавалерийскими формированиями.

Кстати, гвардейцам-кавалеристам из 2-го кавалерийского корпуса РККА не впервой было получать по сусалам от русских казаков, воевавших теперь против советской власти. Под Дорогобужем зимой 1942 г., когда еще корпус был под командованием другого красного героя, генерала Белова, его гонял по смоленским лесам знаменитый 102-й (600-й) казачий батальон майора Кононова, представлявший собой, по сути, при численности до 3000 человек казачью дивизию. Того самого героя советско-финской войны Ивана Никитича Кононова, который еще в августе 1941 г., командуя полком, вместе со всем почти личным составом полка, и даже полковым комиссаром, повернул штыки против советской власти. Немцы долго проверяли Кононова, прежде чем дали ему возможность принимать участие в боевых действиях против Красной Армии. Но даже и тогда, явно озадаченные и испуганные подобным явлением, долго еще упорно называли дивизию Кононова «батальоном». Численность этого «батальона» составляла до 3000 человек. Он имел на своем вооружении 4 орудия, 12 минометов, 41 пулемет — и все трофейное, родное, советское. Помимо кононовцев, гвардейцев-кавалеристов из 2-го кавкор- пуса РККА гоняли и полицейские батальоны, также сформированные из бывших военнопленных красноармейцев.