Читать «Литературная Газета 6456 ( № 13 2014)» онлайн - страница 87

Старшая сестра злополучного Димы, очень симпатичная и энергичная отроковица Наташа, взяла на себя роль организатора детского досуга и самозабвенно нами руководила. Сначала мы бесконечно соревновались: за турнирами по шашкам, серсо, велосипедной езде и бегу наперегонки по просеке шли прыжки в длину, скакание на одной ножке и через верёвочку. Когда спорт поднадоел, мы приступили к подготовке воскресного родительского концерта. В основной своей массе детская часть дачного населения летом проживала с баб-дедами, а пап-мамами навещалась по выходным. Родители привозили гостинцы и пытались увильнуть от любой воспитательно-трудовой повинности, кроме праздничного обеда.

Наташа решила, что мы должны порадовать взрослых не только стишками и песенками, но и весёлыми сценками из нашей повседневной жизни. Получилось нечто вроде игры «Где мы были, мы не скажем, а что делали – покажем». Но, наверное, нас подвело актёрское мастерство, потому что зрители никак не могли постигнуть суть происходящего в сценах: «Похищение яблок у подполковника Дёмина» и «Мы ждём в гости на вечерний костёр поэта Корнея Чуковского из соседнего Переделкина». От полного провала спасли клоуны Бим и Бом с абсурдной репризой про трамвай. Несмотря на одобрительные аплодисменты собравшихся, отроковица Наташа рыдала, переживая свою режиссёрскую несостоятельность. Она немедленно и категорически отказалась от дальнейшего сотрудничества с бестолковыми малолетками. Однако я ей чрезвычайно признательна, потому что провальный, с её точки зрения, концерт открыл мне дорогу на сцену. Я стала активной участницей всевозможной самодеятельности и при любой возможности демонстрировала себя зрителям в самых разных ролях – от Софьи в «Горе от ума» до графа Альмавивы в «Женитьбе Фигаро».

В режим дачного дня непременно входили интеллектуальные занятия, главным из которых являлось чтение. От сидения с книгой я всячески отлынивала, зато внимательно слушала дедушку, знакомившего меня по вечерам перед сном с Киплингом. Сначала я встретилась с Рикки-Тикки-Тави, а потом с Маугли и полюбила их на всю жизнь.

Другим мучением было освоение французского. Элементарные слова не запоминались, род существительных путался и почему-то редко совпадал с русским. Ещё хуже обстояло дело с глаголами, особенно с неправильными. Они вызывали у меня ужас и столбняк, от которых спасали только слёзы. Их даже не приходилось выдавливать, сами текли. Дедушка слёз не выносил и сдавался, заканчивая урок тем, что у меня лучше всего получалось, – декламацией ранее выученных стишков. Были в моём репертуаре две басни Лафонтена, которые я пронесла через всю жизнь. При каждом удобном случае я с чувством артикулировала истории непростых взаимоотношений между вороной и лисицей, а также между стрекозой и муравьём. Подобно чеховскому персонажу из рассказа «Ионыч», я мучила эзоповскими нравоучениями гостей Старого Арбата, соратников по школе и пионерскому лагерю и, наконец, согруппников на уроках фонетики в инязе. Иногда я начинала басню по-французски, а заканчивала по-русски в интерпретации дедушки Крылова. Я безмерно доверяла отечественному баснописцу, а он, как оказалось, меня обманывал долгие годы.