Читать «Ган а-Надив (Сад Щедрого)» онлайн - страница 6

Доктор (Григорий Краснянский, 32 лет, кардиохирург из Кишинева, женат, сыну 9 лет, в стране полтора года, живет в караванном поселке N):

— Ну и годик был! Ну и годик! Никогда в жизни я не пахал так много! Каждый день по 15–18 часов: иврит, вопросы по медицине и снова — иврит. Хорошую шутку они для нас приготовили — экзамен на врача. Кому экзамен? Мне, заведующему "Первой кардиологией" большой столичной больницы? Но это там, в той жизни. А здесь… Может быть, они и правы. Омнам^[30] (вот так штука, и в мысли уже иврит пролез!) с больными нужно говорить на одном языке. В этом я даже с прорумынскими "националами" был согласен. Да и лечат тут слегка иначе. Так что, уверен — этот год прошел не зря: ришайон^[31]в кармане, иврит в башке. Только что мне с него, с того ришайона? В "Адассе"^[32]тянут, из "Сороки"^[33] вообще ни ответа ни привета… "Совланут, леат-леат вэ ихье беседер…"^[34] — кодекс нашей олимовской жизни. Ладно, подожду. Хотя работать хочется — руки чешутся! Только Баську жалко: надрывается, бедная, на трех никайонах^[35], приходит усталая, разбитая — и садится заниматься с Данькой. "Не мешай папе, Данюша, папа занимается." Вот человек! Никогда бы там не подумал, что в этой изнеженной выпускнице музучилища окажется столько преданности и силы. Помочь бы ей хоть чем-то! Где подзаработать хоть агору^[36]лишнюю? На стройку, что-ли пойти? Тут, недалеко, строят гигантский кэньон^[37]. Арабы-кабланы^[38]каждый день вербуют у нас в поселке чернорабочих. Но руки, руки… Я же хирург, а не коновал черт возьми! После стройки — аорто-коронарное шунтирование? Абсурд! Помню, когда в "Совке" нас перед операциями гоняли на уборку территории, меня профессор Сырбу со скандалом ограждала от этого маразма: "У вас, Гриша, редкие руки!" Она, член Лондонского хирургического общества, комплиментов не делала никогда — знала, что говорила.