Читать «Идущий в Иерусалим» онлайн - страница 23

— В селе у монаха есть ученик. Имя его Вадим.

— Я видел его, учитель, — глубоко вздохнул лысый. Пот струился по его бледному лицу. — Он опасен. У него сильная защита.

— Его кровь должна наполнить эту чашу, — прогудел мужчина в белом балахоне и указал длинным пальцем в сторону алтаря.

— Но как я его найду? Он живет в городе.

— Завтра он будет здесь. Наши люди уже позаботились об этом. Как раз ночь полнолуния. В березовом лесу. После полуночи.

Вадим налегке бродил по лесу, в котором знал каждое деревце. Он преодолел глубокую балку с ручьем и через густой затенённый ельник вышел к березняку. Здесь даже в непогоду жил свет. Казалось, он исходил от каждой березы. Сам воздух здесь носил светлую звонкую прозрачность. Вот и его место: под старой раздвоенной березой креслом высился ровный пень со спинкой. Он присел на согретое солнцем сиденье, достал четки и приступил к молитве. Уже через пару минут птичий пересвист наполнил пространство.

«Пойте, птицы небесные. Пойте вместе со мной, убогим, славу Господу нашему. Радуйтесь со мной и разносите свою звонкую молитву по миру».

«Господи… Иисусе…» — произносил он, растягивая слова. Мерный неспешный ритм успокаивал и углублял молитву. Птицы же на все голоса свистели, стрекотали и заливались как смеющиеся, радостные дети. «По-о-о-ми-и-и-лу-у-й…», — протягивал он, а птичий хор на все голоса пел: «Слава! Слава! С-с-слава!»

Ритм сердца и молитвы совпали. Удар сердца — слово. Мягкий раскатистый звук, похожий на шорох накатившей волны. «Пфрууххшш» — «помилуй», «пфрууххшш» — «мя», «пфрууххшш» — «греш-на-го». Мир. Тишина…

Вдруг смолк птичий хор — как замер.

…«Господи», …«Иисусе», … «Христе».

В наступившей тишине раздался треск сухой ветки.

… «помилуй», … «мя», … «греш-на-го».

Затем над верхушками берез пролетела стая черных птиц, басовито ругаясь и каркая. Наконец, вышел человек. Он торопливо нервно шагал мимо. Лишь на миг повернул он лысую голову с вежливой извиняющейся улыбкой. Их глаза встретились.

…«Господи», …«Иисусе», … «Христе».

Из черного зрачка лысого мужчины полыхнуло смердящим языком адского пламени.

«Пфрууххшш» — «помилуй», «пфрууххшш» — «мя», «пфрууххшш» — «греш-на-го».

На молитву наложилась мысль. Спокойная и ясная.

«Мой палач. Значит, сегодня. Слава Богу».

Вадим вышел из лесу и направился к своему дому. Сначала он поговорил с тетушкой Ниной. Между словами он попросил у нее прощения. Старушка автоматически ответила «Господь простит, а я прощаю» — да и закрутилась по хозяйству. Затем обошел он все дома в селе. Кого заставал, у того тоже просил прощения. Забрел на ферму. Там застал троих доярок и механизатора. Поговорил, пошутил, простился. Также на мехдворе и в конторе.

На кладбище обошел все могилы. Даже те, которые без крестов. И с ними простился.

Затем подошел к храму и с минуту любовался его белоснежной строгой красотой, серебристым блеском объемных византийских куполов и сияющим золотом ажурных крестов. Наконец вошел в храм и положил три земных поклона. Здесь у каждой иконы горели лампады. Вадим опустил деньги в ящик и взял свечи. Обошел по кругу подсвечники и зажег свечи, приложился ко всем иконам. Закатное тепло золотило лики святых. В голове пронеслась мысль: «Дай, Господи, увидеть вас, дорогие мои, лицом к лицу».