Читать «Хакер и его тень» онлайн - страница 3
Петр Северцев
– С этими ребятами и так хлопот хватает. А «крышу» напрягать по пустякам не хочется. Скажут: мать, да ты чего, сама, что ли, разгрести не можешь? А если не можешь, то не пора ли тебе на заслуженный отдых? – пожаловалась мне Гагарина.
– Да-а, – посочувствовал я. – Сложное положение. Вы правильно сделали, что решили придти ко мне.
– Надеюсь, что я не ошиблась, – Роза Валериановна вернулась к теме нашего разговора. – В общем, дело обстоит так. Мою маму кто-то обижает.
– Каким образом?
– По почте, – пояснила Гагарина. – Шлет всякую дрянь в конвертах...
– И давно? – по ходу беседы я стал делать пометки в блокнотике.
– Не считала. Только в последнее время все это как-то поутихло.
– А почему? – допытывался я. – Как вы думаете?
– Все очень просто, – ответила Гагарина. – Мама довольно сильно прихворнула и я вынуждена была поместить ее в один хороший санаторий. Вы только не подумайте чего такого... В общем, у нее было серезное нервное расстройство и я сочла необходимым...
– Все понятно, – кивнул я. – Она лежит здесь, на Пятиалтынной?
– Ага. Только она не лежит. Ходячая больная, пищу сама принимает... – уточнила Роза.
– Ну да, разумеется. Это только так говорится, – участливо поддакнул я. – И что же дальше?
– Эти гады ее и там достали, – сокрушенно произнесла моя клиентка.
– Тоже письмо?
Роза горестно кивнула.
– Нигде покоя нет, – констатировала она. – Мама-то думала, что когда выйдет на пенсию, то отдохнет, расслабится. Черта с два.
Оказалось, что как только Виктория Петровна Гагарина, бывший народный судья, удалилась на заслуженный отдых, старушку периодически стали «доставать» какие-то письма и телефонные звонки.
На вопросы дочери о том, что происходит, Виктория Петровна отвечала крайне неопределенно, отмахивалась и говорила, что все это ерунда и не стоит разговора.
И действительно, Гагарина-старшая была очень закаленным человеком и за свою долгую жизнь повидала многое, не говоря уже о судебной практике.
Но вот однажды Роза Валериановна застала свою мать горько плачущей. Для моей клиентки это было серьезным потрясением – такого она еще не видела.
Дело в том, что Виктория Петровна обладала сильным характером и плакала всего три раза в жизни – когда умерли товарищ Сталин, товарищ Брежнев и товарищ Андропов. На товарища Черненко ее слез уже не хватило.
В тот памятый вечер Виктория Петровна сидела у окна, скомкав в руке листок очередного письма.
Дочь тут же бросилась ее утешать, но Гагарина-старшая отстранила Розу и произнесла загадочную фразу: «Не надо, доченька. Это мой крест».
С годами возраст потихоньку брал свое. Резко ухудшились память, координация движений, начались депрессии, бессонницы. Гагарина-старшая начала заговариваться, забывать зажечь огонь под открытой конфоркой газа, дважды теряла ключи от квартиры.
Роза Валериановна долго терзалась, но, в конце концов, приняла решение и, скрепя сердце, определила мать в психлечебницу. А в последнее время дела у больной пошли на поправку и Гагарина уже подумывала о том, чтобы перевезти ее домой.
Но во время последнего визита в больницу Гагарина снова увидела, как мать, завидев Розу торопливо прячет в карман халата письмо. А ведь Роза была твердо уверена, что с собой у нее не было никаких бумаг.