Читать «Пятое путешествие Гулливера» онлайн - страница 65

Да, в Англии у меня имелась законная жена, с которой нас соединили узы церкви, и двое детей, сын и дочь,– ныне уж взрослые, отрезанные ломти. Но что есть законная жена против любимой! Нетрудно догадаться, сколь мало для меня значила женщина, от которой я при первом удобном случае норовил уплыть за тридевять земель.

Агата принесла попрощаться Майкла. Меня до сих пор мучит сознание того, что я так и не увидел его напоследок в ущербном свете луны – только прижавшись лицом и осыпая поцелуями, чувствовал его теплую, нежную, славно пахнущую плоть. Сам я, перестав принимать тиктакол, за эти дни помутнел. Аганита, увидев, каким я стал, сначала в испуге отшатнулась: у тикитаков непрозрачны лишь покойники. Но спохватилась, приникла, омочила мне грудь слезами:

– Возьми нас с собой, Гули, а?

Куда – на погибель? А если и посчастливится уцелеть, то чтобы потом ее и Майкла демонстрировали там, как меня здесь?

Барбарита тоже пришла, сморкалась, стоя позади,– хотя я не сомневался, что в душе она довольна, что убирается прочь опасный зятек.

Начался прилив, поднявшаяся вода закачала плот. Я обнял в последний раз всех, вспрыгнул на него, оттолкнулся шестом, взялся за весло. До восхода мне следовало уплыть подальше от острова.

За неделю скитаний в океане я окончательно потемнел. И когда увидел на западе у горизонта белое пятнышко и поднес к глазам мякоти кистей, чтобы рассмотреть: облачко там или парус? – то убедился в том, что увидеть через мои «линзы» более ничего нельзя.

Но это все-таки оказался парус.

И на корабле, который меня подобрал, я по привычке еще не раз, стоя у борта, подносил к глазам ладони, чтобы разглядеть приближающееся судно, пускающего фонтан кита или далекий берег, чем вызывал недоуменные взгляды и усмешки команды. Тогда я спохватывался и просил подзорную трубу у офицеров.

Надо ли говорить, что лица моряков-темнотиков (хотя это были и англичане): с большими носами и маленькими глазками, едва выглядывающими из щелочек в коже век, с самой их красновато-желтой кожей, с усами, басами и бородками – казались мне дикарски уродливыми, речь, выражаемая только звуками,– по-варварски грубой и невнятной, а одежды – нелепыми и смешными в своей ненужности? Да и на себя я с отвращением взирал в зеркало.

Для них же, напротив, нелепо выглядел я в своем невероятном одеянии и со странными замашками. Капитан, впрочем, был достаточно любезен со мной: сам предложил мне выбрать одежду из своего гардероба, поместил в отдельную каюту, куда заходил пораспросить меня об увиденном и пережитом. Я отвечал, что провел более года на необитаемом острове и рассказывать мне особенно нечего.

Не видя «инто» человека, мог ли я ему доверять!

По возвращении в Англию я узнал, что моя жена умерла полгода назад. Дети жили своими семьями, изредка навещая меня. Они так мало знали меня, а я так мало, каюсь, уделял им в детстве времени и родительского внимания, что мы, в сущности, были теперь чужими друг другу.