Читать «Пятое путешествие Гулливера» онлайн - страница 46

И вот сейчас его величество сидел в свободной позе, министры справа и слева повторяли ее: по десять янтарно просвечивающихся левых ног с двойными алыми кантами жил на каждой скамье закинуты на правые, по десять пар сплетенных кистей обнимали колена; двадцать одна левая ступня, считая и королевскую, ритмично покачивалась в воздухе вверх-вниз. В этом движении было что-то гипнотизирующее.

На высоте трех ярдов между правительством и нами парила перемещаемая на канатах люлька ЗД-видения с оператором и дамой-камерой, коя поворачивалась своими «линзами» то к нам, то в сторону его величества: работа есть работа; впрочем, там было на что посмотреть и королю. Шла прямая трансляция.

Позади нас на скамьях теснилась знать. Сегодня на большой прием, посвященный полнолунию, она съехалась со всего острова.

У противоположной стены павильона за Зией и министрами стояли боевым построением дамы-линзы и зеркальщики дворцовой охраны; другой ряд зеркальщиковпо верху стены улавливал и передавал вниз лучи заходящего солнца. «Линзы» дам были настроены таким образом, что у меня, Имельдина и академика Донесмана на левой стороне груди рдело, красиво освещая наши сердца, теплое солнечное пятно; сделай я еще шаг – и оно сойдется в огненную точку, я упаду замертво.

Помимо того, самые крайние дамы-линзы так удачно просвечивали короля, что получалось – как и на картинах во дворцовой галерее – будто именно исходящее от монарха сияние озаряет ближайших подчиненных. Даже драгоценные камни в золотой и платиновой оправе в животах министров – награды за непорочную службу и административные подвиги – сверкали и переливались боковым светом, от Зии. Только у нашего Агрипардончика (мне его все-таки было жаль) и в этом смысле в животе было пока пусто.

– «Конечно, наблюдения за Демихом Гули интересны нам не сами по себе,– продолжал мерным голосом чтение доклада Донесман-Тик,– а в плане ответа на все тот же вопрос: насколько наши одичавшие собратья, заморские темнотики, пригодны для возвращения к подлип но разумной жизни, в лоно породившей их некогда цивилизации? („Ого!“ – подумал я.) И если его приживаемость показывает, что физиологически они такую возможность пока еще не утратили, то расспросы о жизни его соплеменников, увы, подкрепляют прежние выводы о продолжающейся их деградации. Особенно заметна она в северных территориях, откуда родом наш демихом. Это и понятно, ведь эти территории больше других пострадали во время Великого Похолодания.

Это катастрофическое событие черной полосой разделило историю нашей цивилизации настолько, что мы теперь и не знаем, как долго существовали до него на планете тикитаки, когда и как они появились. Знаем лишь то, что не меньше, чем мы живем ныне после эпохи Похолодания, то есть тоже десятки тысячелетий. То черное время, когда солнце месяцами не появлялось из-за туч, когда от холода вода становилась твердой, а студеные ветры губили за одну ночь все живое, были большим испытанием для тики-таков. И далеко не все его выдержали. Да, всем тогда ради спасения довелось надеть на себя шкуры диких животных, прятаться в пещеры и даже, вопреки древним заветам, ломать и жечь деревья, чтобы согреться, приготовить пищу, иметь огонь. Всем в ту пору было не до постоянного поддержания своей прозрачности – второго после прямохождения признака разумного существа. Но разница между нами и нынешними темнотиками в том, что это их далекие предки решили, будто мир переменился окончательно, прозрачность вообще более не нужна. А раз так, то вместе с другими деревьями можно жечь и священную тиквойю – и даже преимущественно ее, ибо ее маслянистая древесина и горит жарче, и светит ярче. Вот так и получилось, что к концу Похолодания на материках не осталось ни ростка тиквойи.