Читать «Письма о красотах натуры» онлайн - страница 3

Развитие и вариативность главной темы — восторг души, вызванный красотой природы, жизнь природы и жизнь души — приводит к финалу, тематически и эмоционально связанному с экспозицией, выдержанному в заданной тональности. «Всесвязующая мысль» финалов — прославление природы и благодарность Творцу, создавшему ее — скрепляет воедино все двадцать глав, подчеркивая единство содержания и формы.

«Что касается до меня, то доколе не престанет в груди трепетать сердце мое, дотоле не престану я обозревать всегда все деяния твои и все то, что ни учинила и не чинишь ты в пользу и удовольствие наше, и дотоле не престану благословлять тебя, натура, за все благодеяния твои и посвящать творцу миров трепетания сердца моего, радостью и удовольствием производимые». «За все сии и тысячи других благодеяний твоих к нам не имеем ли мы священнейшего долга приносить тебе или паче великому повелителю и производителю твоему и вкупе и нашему истинную и достодолжную благодарность? Она и буди воссылаема к тебе из уст и сердец наших, великий и бесконечный Творче и святейший благодетель наш!»

Лиризм, определенный в авторском «предуведомлении», как тон, которым написано произведение, чувствительность — непременные свойства сентиментальной прозы — пронизывают художественную ткань произведения. Общая тема — красота природы, и все же самое важное в произведении — «нежная и чувствительная душа», что в ней происходит при виде «прелести и красоты» природы.

После описания брюма — тонкой, прозрачной дымки в весенние дни, придающей особый колорит окрестности, — Болотов вглядывается в душу. Его душа «плавала в удовольствии неописанном» при виде «прелестных и очаровательных картин», какие создавались вешним брюмом. Болотов возносит торжественную благодарность Творцу за дар чувствовать красоту природы, за «блаженное искусство» видеть ее «очами души».

«Вся душа моя упояется неописанного сладостью при смотрении на сие прелестное зрелище в натуре. Как некакой мед разливается по всему существу и по всей внутренности ее. Она ощущает нечто особливое в себе, нечто отменно приятное, нежное, восхитительное и такое, чего никакие слова изобразить не могут. Сии ощущения приводят в такой восторг душу мою, что отлетают из ней все прочие помышления ее, засыпают все ее заботы и мрачные попечения, и она, находясь в наисладчайшем мире и успокоении, занимается одним только зрелищем сим и одним только любуется им.»