Читать «Письма о красотах натуры» онлайн - страница 21

Тут прежде всего представляется уму его, что зелень имеет происхождение свое ниотчего иного, как от множества оживающих травок, начинавших паки таким же образом рост, как оживали ж и росли они за год да сего в сие время. Он помышляет далее, что травок сих бесчисленное множество, что зелень и наималейшей площадки наималейшего бугорка составляется из превеликого сонмища оных, сонмища из нескольких сот или паче из нескольких тысяч особых произрастений состоящего. Что каждое из них составляет особую и таково устроения машину, которой довольно надивиться невозможно и которой во внутренное устроение в самую точность проникнуть никакой ум смертных был еще не в состоянии, что машины сии устраиваются вновь всякий год невидимою рукою и что сему созиданию и устроению их производится в самое теперешнее время начало и основание. Тако помышляя, дивится он сему и ласкается надеждою вскоре увидеть опять чудные здании сии в полном их совершенстве и иметь паки повод удивляться оным.

Простирая мысли свои далее, напоминает он все то немногое, что ему о растении трав и что натура о действиях своих уму смертных сама открыть благоволила. Он напоминает, что Натура чудные здании сии созидает и устрояет хотя неизвестным и уму нашему непостижимым образом и искусством, однако не совсем беспосредственно, но при посредстве и вспоможении многих других готовых уже веществ и машин, предварительно для сего ею либо в минувшее лето либо за многие уже до сего годы заготовленных и до сего времени в целости сохраненных и от всей суровости стужи сбереженных. Машины сии, сокрытые ею в самых недрах земли и известные как под именем кореньев и семян, привлекают новое к себе его внимание. Он смотрит на все оные мысленными очами своими, как на некакие сокровенные и толико ж удивительного устроения орудия, натурою для произведения новых произрастений употребляемые и во все течение прошедшей зимы без действия находящейся. Он напоминает все то немногое, что ему о устроении оных известно, воображает, что все они по повелению натуры начинают теперь свои действия, что действия сии состоят хотя по-видимому ни в чем ином, как всасывании или в себе из земли влажности, но в самом существе толико удивительны и мудрены, что никакой ум смертных их постигнуть и им довольно надивиться не может. Известное ему обстоятельство, что все произрастания составляются не из одних водянистых частиц, но в существе оных имеет соучастия и воздушные, и огненные, и масляные, и смолянистые частицы, и что всего удивительнее, что все части сии не во всех травинках и произрастениях одинаковые, но как сами по себе различные, так и не в одинаковой мере всем произрастениям натурою разделяются, открывают любителю натуры новый путь и новое обширное поле к размышлениям, а вкупе к увеселениям душевным.

Обращая мысли свои на сей предмет с некаким благоговением мыслить и чудится непостижимой премудрости, какую употребляет в сие время натура в деяниях своих. Тамо видит он мысленными очами своими чудные действия лучей благотворительного солнца, приводящих теплотою своею все стихии и мильон разных частиц в движение и заставливающих водянистые, а с ними вкупе серные, селитряные, солонистые и многие другие частицы выходить из недр земных и подниматься в Атмосферу. Здесь видит он воздух, по повелению натуры поднимающий все оные в высоту и быстрым движением своим сгоняющий их в тучи и облака и заставляющий паки упадать их в других и тех самых местах на землю, где нужны сии для произведения произрастений и составления машин выше упомянутых. Тут видит он стоящие уже отверстыми и готовыми для принятия их в себя мильоны наимельчайших трубочек с отверстиями своими, из коих составлены коренья произрастений и есть их с жадностью хватающих в себя оных как некую природную свою пищу, но — о вещь, удивления достойная! — глотающие их не все сплошь и какие ни попало, но власно как с превеликим рассмотрением одни только те, какие которому произрастению нужны и для составления его необходимо надобны, а до прочих не касаяся. Обстоятельство сие поражает любителя натуры толиким удивлением, что он приходит почти в восторг, пресекает помышления свои и, обращая очи свои к небу, вопиет «О глубина премудрости и разума устроителя натуры и распорядителя всего того, что я теперь вижу перед собою».