Читать «Благая часть. Беседы с монашествующими» онлайн - страница 9

Ответ. Конечно, от пустословия вред, но не всякий разговор можно назвать пустословием. Если это необходимая беседа по послушанию, пусть даже иногда и пространная (например, в швейной мастерской обсуждают, как и что нужно пошить), она не будет пустословием. А когда начинают говорить о том, что не касается дела, или бесконечно обсуждать то, что давным-давно известно или само собой выяснится, то это уже пустословие. Тем паче - когда говорят на посторонние темы. Как от этого избавиться? Сделать это очень тяжело, потому что язык - такой член тела, которым движут все страсти. Спаситель сказал: "Не то оскверняет человека, что входит в уста, но что выходит из уст, ибо из сердца исходят помышления злая" (см. Мф.15:11,19). Все злые помышления, исходя из сердца, движут нашим языком. А поскольку у нас в сердце очень много злых помышлений, очень много страстей, надеяться на то, что наш язык, наша речь очистятся ранее, чем мы избавимся от страстей, трудно. И нужно стараться по возможности себя удерживать, по возможности приучить себя к молчанию, вместе с тем понимая, что это временная мера, частичная, а главное - это очищение сердца. Но пренебрегать борьбой с пустословием, не заботиться об очищении языка, пока мы не очистим сердце, и свободно действовать по страсти или, правильнее сказать, по многим страстям - это тоже неправильно. Потому что удерживая язык, сопротивляясь таким образом страсти пустословия, мы тоже с нею боремся. И так можно сказать в отношении любой страсти вообще. Если мы хотим очистить себя от блудной страсти, мы должны не только молиться, но и на деле противиться ей. Если мы хотим избавиться от гнева, мы не только молимся против гнева, но и на деле противимся. И так же, если мы хотим избавиться от пустословия, мы должны на деле противиться ему и одновременно молиться, при этом понимая, что полной победы, полной чистоты можно достичь только тогда, когда избавимся от всех страстей. Поэтому задача эта очень трудная при всей своей внешней простоте.

А что значит "как сначала поведешь себя в монастыре"? Ревностно относиться к своему послушанию, ревностно относиться к своей духовной жизни - вот что нужно с самого начала. В монастыре повести себя сначала хорошо невозможно. Если какая-нибудь сестра, допустим, имеет гневливость, то как она вмиг станет кроткой? Конечно, у нее не получится. Она будет спотыкаться и падать, вновь и вновь этим грехом грешить, и тут ничего не поделаешь, тут необходимо терпение, покаяние, понуждение себя, это может растянуться, и скорее всего так и будет, на многие годы. Не в буквальном смысле говорится, что как изначала себя поведешь, так и дальше будет, потому что это просто невозможно. Кто хочет и пытается надеть на себя такое ярмо, но вдруг вновь и вновь падает и приходит от этого в отчаяние, тот поступает просто неразумно. "Свои страсти нужно терпеть, - говорит святитель Игнатий (Брянчанинов), - так же, как мы терпим недостатки ближних". Конечно, не так терпеть, чтобы примириться с ними, а потерпеть вот эту борьбу со страстями. А доброе начало послушницы состоит в том, чтобы иметь ревность, иметь усердие к главным добродетелям, от которых происходят все остальные. Главные же добродетели - это непрестанная молитва, внутреннее внимание, откровение помыслов, послушание старице, послушание настоятельнице, смирение перед сестрами. Вот это начало. Если оно будет, если будут эти основные добродетели, в особенности непрестанная молитва и послушание, понимаемое как послушание прежде всего старице - то есть в духовном отношении, тогда все постепенно придет. Вот в чем нужно положить доброе начало. Кто этого не сделал, у того потом может все пойти наперекосяк. Ведь если фундамент криво положат, то и стена будет неровная, может даже треснуть или рухнуть. Те основные добродетели, которые я назвал, - это фундамент, а все остальное постепенно придет. И кроме того, еще очень важный момент - отбросить всякие мысли об уходе из монастыря. Потому что если человек думает, что в крайнем случае он может уйти, то, значит, он всегда будет нетвердым. Он будет думать: "Ну, если что, так я уйду. Или в мир уйду, или в другой монастырь". А когда он отсекает эту мысль, то ему ничего не остается, как только слушаться. И еще должна быть одна важная мысль - подоплека всех наших действий: мы должны понимать, что нам совсем не обязательно исполнять свои желания. В миру люди обычно видят цель жизни в том, чтобы все их желания исполнились. Возникло у человека желание, греховное или доброе, - он стремится всеми силами претворить его в жизнь. А мы должны иметь в виду, что делать это совсем не обязательно, в особенности если желания наши греховные. И когда мы будем иметь такой вот настрой, такой взгляд на вещи, тогда нам уже легче будет бороться с грехом. Мы знаем, что желание исполнять не нужно, если нам заведомо известно, что оно греховное, и тогда уже будем искать средства для того, чтобы победить грех. А если мы заранее считаем, что в крайнем случае можно и исполнить какое-нибудь желание, тогда, конечно, мы прежде вступления в битву уже примирились с поражением. Но самое главное, еще раз говорю, - непрестанная молитва и послушание. Это те две лепты, которые наша душа, подобно бедной вдовице, может пожертвовать Богу. И это может оказаться больше того, что древние подвижники давали Богу от избытка своих способностей. А у нас больше ничего нет - мы нищие, убогие люди, немощные во всех отношениях.