Читать «Благая часть. Беседы с монашествующими» онлайн - страница 684

Вопрос. Если человек отходит от Православия, то можно ли сказать, что причиной отпадения стала прелесть? Например, Тертуллиан отпал от Православия, перешел в секту, значит ли это, что вначале он прельстился? Можно ли вообще ересь назвать прелестью?

Ответ. Конечно да, любое отступление от Православия есть прелесть. Основой заблуждения обязательно является неправильное духовное состояние души человека, ложная духовность. В канонах, в богослужебных текстах язычество часто называется прелестью. Что касается Тертуллиана, то он, движимый ложной ревностью, стал исповедовать ересь монтанистов. Ему казалось, что в церковном обществе произошло охлаждение христианской ревности. Руководителями этой секты были прельщенные лжепророки Монтан и Прискилла. Но есть мнение, что Тертуллиан под конец жизни покаялся.

Вопрос. Батюшка, как Вы считаете, действует ли общая молитва на вражеское полчище в целом, умаляет ли его силу? Растет ли и становится ли могущественнее христианское воинство? Ведь если мировое зло не умаляется, то какой тогда смысл молиться?

Ответ. А почему обязательно нужно бороться с мировым злом? Разве мало того, что я сам хочу спастись? Получается, что если в результате молитвы мировое зло не умаляется, тогда мне незачем и молиться, и спасаться? Сейчас даже просто православных людей осталось очень мало; зачем мы обязательно должны бороться с мировым злом, когда люди погибают в неведении, в грехах, в настоящем отпадении от Православной Церкви?

Сама постановка вопроса неправильна: от монаха все время чего-то хотят - монахи должны спасать людей, бороться с мировым злом, они должны то, должны другое... Но на самом деле монах должен спасаться сам - и все. Он монах, он один, кроме себя он ни о ком и ни о чем не думает, живет только для спасения, для вечности, как говорится, выбыл из игры. В переводе с греческого "монах" и есть "один". Монах изгоняет зло из себя, и больше ни из кого.

Духовник волей судьбы вынужден отвечать за своих духовных чад, а вот послушница Н. ни за кого ответственности не несет, хорошо бы, если бы она хоть за себя ответила. Все не так просто, как кажется. Как будто человек, придя в монастырь, уже спасен и теперь должен мировое зло разгонять, как клубы дыма, - нет, себя бы с Божией помощью спасти! Нам нужно думать не о мировом зле, а о своем спасении. Это настоятельница отвечает за сестер своего монастыря, она волей-неволей вынуждена думать о спасении тех, кто ей вверен Промыслом Божиим; также и духовник или старица, которой при постриге вручается инокиня или монахиня. Если же мы начнем бороться с мировым злом, то этим обнаружим свои слишком большие претензии. Конечно, есть подвижники, достигающие высоких духовных состояний, которые молятся за весь мир, но это удел немногих: если в целом поколении найдется несколько таких человек, то и это нужно считать за милость Божию. А напрямую ставить вопрос, умаляем ли мы мировое зло или нет, я бы не стал. Человек одерживает победу, когда преодолевает собственную страсть, например гордости или гнева, - тогда он и состоит в воинстве Христовом. С мировым злом же, если мы и боремся, то только в таком смысле, что уходим в монастырь и получаем большую надежду, большую возможность заниматься своим спасением. Если человек, пришедший в монастырь, совершенствуется, становится истинным христианином и переходит в вечность с покаянием и извещением, что он будет помилован в будущей жизни, то мировое зло побеждено этим конкретным человеком. Люди приходят в монастырь спасаться, они борются со злом в себе самих, и никто из них не должен дерзать ни на что большее, это было бы просто нелепо. Не нужно думать, что если человек спасся, то это пустяк и достигнуть этого легко - это совсем не так. У многих складывается ложное представление, что спасение состоит в том, чтобы придти в церковь, поклониться, перекреститься, икону поцеловать - и все, уже спаслись. Не так святые отцы мыслили о спасающихся. Даже уныние нападает, когда читаешь о том, как они устрашали монахов, говоря, что те, кто не достиг бесстрастия, не могут надеяться на вечную жизнь...