Читать «Благая часть. Беседы с монашествующими» онлайн - страница 659

Вопрос. Если мысленно согрешишь, то о чем правильнее думать? О том, что за этим последует наказание? А можно ли помышлять о прощении?

Ответ. Если мы со страстью боремся, то, конечно, никакого наказания не будет, мы даже получим пользу. Когда человек борется, он стремится к чистоте, а когда он страстью услаждается, тогда ему грозят все те наказания, какие изображены в Евангелии. Поэтому не нужно впадать в отчаяние, если промелькнул какой-то помысел, или если ты несколько и поддался ему, увлекся, но потом опомнился и стал молиться. Как говорят отцы, мы должны против помыслов молиться, а если увлеклись ими, то каяться в этом (конечно, все это совершается с помощью Иисусовой молитвы). Не надо думать, что если мы ведем борьбу, то это что-то страшное, наоборот, удивительно было бы если б кто-то из вас после моих слов вдруг навсегда избавился от этой страсти. Конечно, борьба предстоит, может быть, в течение многих лет. Я вот приводил в пример схиигумена Германа. Не всякий достигает чистоты, но у такого подвижника, как схиигумен Герман, возможно, большая чистота, чем у иного бесстрастного, потому что отец Герман своим чрезвычайным подвигом показывал необыкновенную преданность Богу, необыкновенную любовь ко Господу. Не все так однозначно и просто, но цель, конечно, общая для всех - все должны стремиться, понуждать себя к сердечной чистоте.

Вопрос. Какие есть еще способы борьбы с блудной страстью, кроме молитвы?

Ответ. Во-первых, конечно, воздержание в пище. Оно необходимо для всех. Даже немощный человек должен иметь некоторое воздержание, кроме, может быть, уж совсем тяжело больных; хотя и от таких блудная страсть может не отстать. Бес никакого, так сказать, благородства проявлять не будет, на время болезни нам отдыха не даст, все равно станет искушать, поэтому воздержание в пище, конечно разумное, необходимо для всех, даже для немощных. Иному нужно очень строго поститься, а иному достаточно воздерживаться только от мясной пищи, как это все мы, монашествующие, делаем. Иному и четыре раза в день можно поесть, а иному достаточно одного. Иному допустимо есть в этот один раз досыта, а другому необходимо недоедать и так далее - разные меры. Это все лучше определить со старицей. При этом не нужно, конечно, следить за внешностью, полная ты или худая, это зависит от природы. Один, может, и много ест, а у него от злости все "перегорает", а другой, добрый-предобрый, чуть поел и его уже разнесло. Поэтому на внешнее смотреть не надо, а необходимо смотреть на свои силы и вообще на душевное состояние: есть столько, чтобы можно было исполнять обычные обязанности. Кроме того, нужно учитывать и нравственное состояние своей души - то, какие в ней возникают страсти, ведь от чревоугодия может быть не только блудная брань, но и лень, и гнев. У некоторых, конечно, бывает гнев, когда им поесть не дадут, а у некоторых - когда они много едят и потом им некуда деть энергию.

Также необходимо ограничение во сне. Если мы много спим, то обязательно будут какие-то нечистые сновидения, помыслы и так далее. Нужно спать ограниченно, так чтобы не давать излишнего покоя телу; да и вообще отдых должен быть очень разумный. Многие подвижники, как, скажем, Паисий Величковский, рекомендуют новоначальным спать по семь часов в сутки: не меньше шести и не больше восьми (в крайнем случае, если очень немощный), потому что когда человек спит слишком мало, у него теряется бодрость ума. Строгое воздержание во сне - это уже для преуспевших. Однако и тогда, когда человек спит много (опять же противоположные причины), у него также теряется бодрость ума, появляется вялость, как бы лень к духовным занятиям и прочее. Значит, ограничение во сне должно быть. Конечно, если человек лег, например, в три часа ночи и встал, отдохнув шесть часов, в девять, для него это тоже неполезно, потому что у того, кто проспал утро, соответственно будет и совсем другая настроенность. Некоторые подвижники советовали всегда вставать раньше рассвета и встречать его (говорят, что птица встречает рассвет, - вот и монахи должны встречать рассвет). У нас он поздно наступает, да и принцип отсчета времени совсем другой: если в древности часов не было, то мы, пользуясь обычными часами, встаем в определенное время - в шесть часов, например.