Читать «Благая часть. Беседы с монашествующими» онлайн - страница 36

Ответ. Я не знаю, не берусь судить. Отец Андрей [3] так же, как Варсонофий, говорил, что это потому, что он отказался от настоятельства. Но я все-таки считаю, что старец Силуан Афонский был ближе преподобному Серафиму как по степени преуспеяния, так и по самому духу подвижничества. Преподобный Серафим Саровский был безмолвником, отшельником. А старец Силуан хотя и провел много времени в монастыре, но, когда читаешь его писания (я думаю, рассудительные люди это подтвердят), кажется, что он по духу своему безмолвник. Он сумел в монастыре как бы уединиться и быть сам по себе, среди людей сохранять полное безмолвие. Поэтому он прекрасно понимал опыт преподобного Серафима, знал, что происходит в душе подвижника. Я не думаю, что Варсонофий испытал такие же возвышенные духовные состояния, как преподобный Серафим. А про Силуана Афонского можно сказать, что он испытывал или то же самое, или подобное духовному состоянию Серафима Саровского. Поэтому, думается, мнение старца Силуана более правдоподобно. Если вы помните из жития преподобного Серафима, он ведь был сравнительно молодого возраста, когда во время пасхального богослужения ему явился Господь на воздухе и благословил его, и Серафим, тогда еще иеродиакон, исполнился великой благодати. Конечно, сохранить такую великую благодать по неопытности очень трудно. Именно по неопытности, а не потому, что преподобный Серафим был нерадивый, он, как и старец Силуан, потерял благодать. Видимо, старец Силуан по догадке или по каким-то признакам понимал, что не иначе как потеря благодати вынудила преподобного Серафима Саровского на особенный подвиг, чтобы вернуть это блаженное состояние. Возьмем рассказ Симеона Нового Богослова о некоем юноше Георгии (некоторые догадываются, что это он сам о себе рассказывает). Георгий в юности познал необыкновенную благодать, потом потерял доверие к своему старцу и перестал подвизаться. Поэтому благодати он лишился. Уже впоследствии он стал подвизаться для того, чтобы вернуть ее, и едва-едва, уже в монастыре, возвратил. Вероятно, как говорит, по-моему, сам старец Силуан (или, может быть, архимандрит Софроний Сахаров), иные приобретают благодать постепенно и к старости доходят до высокого совершенства, другие сразу познают полноту благодати, потом теряют ее и в дальнейшем подвизаются с тем, чтобы вернуть ее.

Я, конечно, не считаю этот вопрос принципиальным и не настаиваю на своей правоте, но мне кажется, что мнение Силуана Афонского более правдоподобно, чем мнение Варсонофия Оптинского, потому что по интенсивности, по силе, по своему обилию он имел опыт соответствующий опыту Серафима Саровского. Все-таки надо сказать, что оптинские старцы не имели такого великого преуспеяния, как, например, Силуан Афонский, может быть, за исключением подвижника Николая Турка: он был восхищен на небеса. Но это исключение.

Вопрос. К чему приводит ропот на духовника? Насколько это допустимо, как от этого уйти?

Ответ. Ропот ведет к недоверию или, может быть, наоборот - ропот бывает от недоверия. К чему он приводит? К тому, что ты не получаешь пользы от послушания, не исполняешь то, что тебе говорят. В принципе, даже мирянам нужно иметь духовника. Пусть это будет не какой-то особо мудрый старец, но более или менее здравомыслящий священник, при котором ты не стыдишься открыть свою душу и знаешь, что ты ничего от него не скроешь, который может дать тебе какой-то совет, подбодрить или укорить, и ты готов все от него вытерпеть - это уже много в наше время. Что значит ропот на духовника? Если ты начинаешь роптать на его душевные слабости, которые есть у всякого человека, к чему это приведет? К тому, что ты от него отшатнешься, перестанешь ему доверять, перестанешь все рассказывать. Значит, надо найти другого духовника. Но найти другого духовника трудно. И тогда ты, как говорится, пускаешься в вольное плавание. А самостоятельное плавание очень опасно: может быть кораблекрушение.