Читать «Сказочный Ключ» онлайн - страница 39

Вдруг появилась Новость: больше нет новостей! Великая Авария. Больше нет сообщений. Больше ничто не работает... Это было оцепенение, почти как паника. Но тогда, но тогда?... что? Люди останавливались на улице, смотрели друг на друга, смотрели на это внезапное ничто, это было ошеломительней, чем война, чем революция. Это была революция Ничего - зияющий нуль. Больше ничего, но и больше ничто не работало: не было больше новостей, не было радио, газет, не было ни поездов, ни самолетов, с шумом проносящихся над миром... великая пустая тишина. Главы Государств не могли объявить ни о своих последних реформах грядущей эпохи, ни о своей борьбе с бедностью, ни о снижении цен - это больше ничего не значило! Мировая Мафия не могла устраивать свои разборки, невозможно было нарушить "права человека" - дела больше не шли. Неизвестно было, где же человек во всем этом, никто не мог сказать это; никто не мог сказать, кто беден, а кто богат или с кем дурно обошлись - кто есть кто? Смолкли призывы к "священной войне", не было больше ни святейшеств, ни тех, кого надо освятить или предать анафеме. Проповедники больше не болтали с экранов телевизоров, больше не нужно было кому-то читать морали или кого-то деморализовывать. Последние открытия больше не были ни открытиями, ни новыми бедствиями, а рентгенография больше не определяла больных людей - больше не было болезней, великая болезнь была уничтожена. Больше не было ни убийств, ни взрывов, больше не было ни Списков умерших, ни скряг-соседей - никто больше не дрожал от страха, никто больше не приходил в отчаяние, никто не внушал отвращения. Великое отвращение было уничтожено. Это было великое молчание, ошеломляющее. Невозможно было спекулировать на чем-либо, ничто больше ничего не стоило, даже автоматы калашникова и чиновники, а также военные советы и мирные советы - нигде больше не было столиц, больше не было гипнотических лозунгов, каждый был своей столицей, больше не было ни курса рубля, ни курса доллара, больше не было ничего. Всегда была только повозка, запряженная волами, да картофельное поле рядом. А для срочных сообщений всегда можно было использовать почтовых голубей - но не было больше ничего срочного, кроме как растерянно смотреть друг другу в глаза. Весь мир был ничем и не понимал больше ничего. Даже у астронавтов все остановилось под их скафандрами, и они могли только ходить по небу, чтобы наблюдать... что? Нечего было больше наблюдать, кроме собственного пупа в отдалении. Однако это не было концом мира, но это был катаклизм, страшный и молчаливый, как если бы ничто больше не существовало, кроме курятника соседа и крика коршуна, который описывал в воздухе свои круги. Не было больше даже стетоскопа, чтобы наблюдать биения собственного сердца однако, сердце еще билось, совсем одиноко. Это было совсем одиноко, внезапно. Это было ужасно. Сразу же не стало безработицы, каждый должен был ходить на своих двух ногах и работать своими руками, нигде больше не было границ. Думающие ракообразные больше не знали, что думать. Затем внезапно все пошло к лучшему. Не было больше теорий - каждый должен был делать собственную, чтобы жить. Это было страшно. Но простые сердца, осажденные тела, внезапно почувствовали, как упал невидимый груз, и жизненное беспокойство ушло в другой Ритм. Это была другая жизнь, ей нужно было учиться совсем другим образом. А маленький соловей пел, и смеющаяся чайка летела над пеной нового мира.