Читать «Всемирная гармония» онлайн - страница 5

Владимир Шкаликов

Зазвонил телефон. Знаток снял трубку и по привычке представился полным званием, как делал на работе:

- У аппарата Знаток прекрасного и Светило в области точных наук.

- Привет, старина! - раздалось в трубке.

- А, это ты, Друг! Здравствуй.

- Ну, - спросил Друг, - почему такой бледный голос? Где твое богатырское ничего? Когда собираешься на работу?

- Голос слабый, потому что все болит, - отвечал Знаток. - Здоровье уже не богатырское. А если бы оно и было, то все равно выходить на работу некуда.

- А вот и врешь! - В трубке раздался радостный смех. - Ты забыл, что у тебя есть я, а у меня - Институт Безумных Идей.

- Как? - вскричал Знаток. - Уже?

- Уже, - подтвердил Друг. - Уже месяц я директор Института. И новая лаборатория с самым наиновейшим оборудованием ждет тебя не дождется. Так неужели она не дождется?

- Лечу! - взревел Знаток. - Спаситель! Пять минут на одевание, полчаса на троллейбусе...

- Никаких троллейбусов! - засмеялась трубка. - Одевайся без паники да не забудь побриться: через пятнадцать минут за тобой прикатит мой голубой лимузин.

И вот окрыленный Знаток выходит из голубого лимузина, поднимается в лифте, обнимает Друга, идет с ним по просторному коридору и ахает на пороге своей новой лаборатории.

- Я даже репродукцию тебе припас, - Друг показывает на стену. - С той же самой картины, что у тебя сгорела. Можешь снова расчертить ее циркулем и вообще - располагайся и делай что хочешь: на то мы и в Институте Безумных Идей, чтобы вести свободный поиск.

Они еще раз обнялись, и началась научная сказка. А науки в ней ровно столько, чтобы ученый понял, а неученый поверил.

Тигром ходит по лаборатории окрыленный Знаток. Орлом глядит на приборы и находит, что прежние против этих были просто хлам.

- Ну все можно! - бормочет. - Ну все-все-все!

Останавливается, щелкает тумблерами, крутит верньеры, смотрит на экраны и самописцы и чуть не плачет - такова радость. Просто места себе не находит.

Наконец нашел. Присел к столу и стал смотреть на репродукцию, которая специально для него изыскана замечательным директором Института.

- Рублев! "Троица"! Ах!..

После этих слов он надолго замолчал, вглядываясь в узкие лица, в удлиненные задумчивые фигуры, в странную игру простых теплых тонов - охры и сурика, столь удивительно оттененных двумя другими, тоже простыми белилами и сажей.

- Боже мой! - произнес он наконец. - Такое богатство - четырьмя комьями грязи! Из-под ног!.. А позы! Боже мой... Ну, теперь-то...

И, схватив линейку, циркуль и остро отточенный карандаш, он одержимо принялся за работу. Он хорошо знал на память все формулы "золотого сечения", ему не надо было листать справочники в поисках цифр. Через какие-то полчаса картина великого художника украсилась густой сеткой прямых и кривых, тонких и жирных линий, пересечения которых приводили Знатока в восторг, в ярость и в священный ужас.