Читать «Первый мужчина (Театр.doc)» онлайн - страница 8

Первая. ПАПА! ПАПОЧКА!

Третья. ПАПА! ПАПА!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Вторая. Вообще, с самого детства я была чувственно развитой девочкой. И насколько я себя помню… может быть, это очень интимные подробности, но они важны… Сколько я себя помню. Вот… что называется мастурбацией, да? — это было с самых пеленок. Я, правда, я сколько себя помню — это было.

Первая. Нет, никогда… ничего такого… Долго ничего такого. Только один раз старшая подружка пригласила меня к себе в гости… Мне было лет семь, а ей лет десять. И говорит: “Покажи, как у тебя там все устроено. А потом я тебе покажу”. И мы сели друг против друга на диване и сняли трусы. И стали все раздвигать пальцами и рассматривать… Но ничего такого. Просто мне было интересно.

Третья. Быстрое течение может погубить лодку, но ведь без него она не сможет быстро плыть!

Вторая. Вот. А дальше больше, дальше как бы вот… все наши мирные отношения с отцом… Я не помню, в какой момент это началось… И как это началось — не помню. Но как-то это началось. Вот то, что называется ласки… усиленные… частей тела, да? — это как-то стало приобретать вообще, честно говоря, какие-то ужасающие масштабы, потому что… С его стороны по отношению ко мне. Я говорю, в начале ритмы жизни были — бойкот, мир. Опять ссора, опять мир. Но когда я стала взрослей, когда я из маленькой девочки превратилась в набоковскую нимфетку, начались вот эти вещи, когда был мир. Потому что, когда был мир, было принято друг к другу очень ласково относиться.

Первая. Я как-то открыла дверь в ванную. Папа был под душем… Я стояла и смотрела. Не помню, сколько мне было — четыре, пять… Он дверь закрыл… Обрызгал меня… Потом он стал запираться, когда мылся.

Вторая. Началось все просто с того, что вот мы сидели обнявшись, какие-то там, я не знаю, щечки-поцелуи, что-то еще такое, трали-вали… А я очень любила… — у меня всегда была больная спина — я очень любила массаж. А у отца очень сильные руки. Никто дома больше так не мог. Да? Отец делал мне массаж. В какой-то момент, я не помню, то ли он попросил повернуться, то ли еще что-то. Что как бы вот… что-то такое произошло.

Первая. Мы гуляли в лесу. И он поранился о колючку. И я схватила его руку и начала ранку зализывать. Быстро-быстро. А он вдруг руку отдернул. И я подняла глаза вверх — я ему где-то по пояс была, — и у него в глазах… испуг, что ли… “Ты что?” — говорит. А я говорю: “Тебе же больно!” — “Мне не больно!” И так рассердился. Мне даже показалось, что он хочет меня ударить… Наверное, только показалось. Потому что ведь он меня никогда не бил. Никогда в жизни.

Вторая. Били меня очень часто, оскорбляли, унижали, это даже говорить об этом нечего. Это было в порядке вещей. Сказать “потаскуха” — это было нормально. Ты опоздала вечером — где ты шлялась? И за волосы таскал, и по-всякому!

Третья. Когда у меня будут дети, я ни за что не буду их бить. Пусть хоть на голову мне сядут!