Читать «Итальянская записная книжка» онлайн - страница 62

Не так уж часто бываешь счастлив.

Тысячи голубей наполняли площадь. Купили пакет кукурузных зёрен и кормили их, десятками садящихся на плечи, на грудь. Никогда не забыть трепещущий ток живого, тёплого воздуха от взмахов крыл. Не даром в Евангелии Святой Дух символизируется в виде голубя.

Стоял с Машей в клубящемся облаке птиц.

Собор Святого Марка — самый красивый из всех храмов, какие я видел. Он не раздавливает человека своей величественностью. Чёрный, с блистающей позолотой, он не сусален, а нежен. Как нежна вся Венеция.

И не потому что ко входу змеилась очередь, ещё большая, чем в Сикстинскую капеллу, я не захотел побывать внутри него. Боялся испортить впечатление.

Увлёк Машу с площади в улочки, извивающиеся в тылу дворцов, стоящих на берегу Гранд Канала.

Они тоже очаровательны, с их каменными горбатыми мостиками над бесчисленными протоками, где медленно, как во сне проплывают в гондолах влюблённые парочки. Гондольер на корме ловко орудует длинным веслом.

Я торчал на этих мостиках, смотрел вниз на проплывающие гондолы, на всю эту извечную классику, думал о том, что Маше тоже хотелось бы так прокатиться вместе со мной… Но ничего этого ни в её, ни в моей жизни не будет, не должно быть.

Она заходила то в один магазин, то в другой. Купила сувениры для своих друзей из общины — крохотные крестики венецианского стекла. Увидела телефонную будку. Вдруг загорелась желанием позвонить матери в Киев.

Стоял рядом, поневоле слышал, как Маша расспрашивает мать о здоровье, описывает где сейчас находится. Хотя Маша ушла из родного дома, она любит мать, навещает её, привозит часть своей жалкой зарплаты, которую та не тратит, откладывает «на чёрный день».

И все-таки счастлив тот, у кого ещё есть мама…

Вот Маша спит сейчас против меня — совсем девочка в свои тридцать три, и только складка у губ выдаёт горечь того, что ей пришлось пережить ночью в отеле «Данубио». Унизил её своей жестокой праведностью, будь я неладен!

И потом, когда набродившись до рези в глазах среди блеска каналов и магазинов, оказались в прохладе беломраморного собора Святой Лючии, и Маша принялась рассказывать историю этой особо почитаемой здесь первохристианской святой, которая во имя Христа отказала любящему её юноше–язычнику, по легенде, вырвала свои красивые глаза, отослала ему их на блюде, чтобы они не соблазняли его, я, будто дьявол за язык дёрнул, сказал, что это отвратительные безвкусные бредни, придуманные мошенниками от религии.

Маша осеклась, замкнулась.

Когда вышли из собора, вдруг погладила меня по голове. Прощающим жестом. Как маленького.

Молча взял её об руку, и мы повернули обратно. Хотелось ещё раз напоследок полюбоваться собором Сан Марко. Шли другими улицами, мимо других магазинов и киосков. Вот тут-то я и углядел дивную полумаску. Упросил Машу примерить её, отчего она сразу стала загадочной, недоступной.

Купил.

Когда подходили к площади, издали послышались звуки музыки. Оказывается, на эстраде против Дворца Дожей играл оркестр. Множество белых столиков со стульями стояло на площади против эстрады.