Читать «Воспоминания о Николае Шипилове» онлайн - страница 8

Утром, на трезвую голову, я увидел совсем другого Колю. Передо мной был веселый, заводной, артистичный, необычайно остроумный человек. Каламбуры, шутки, игра в словечки — все это из него просто фонтанировало. Он все время подтрунивал над Иваном, который, впрочем, тоже за словом в карман не лез. Но, увы, в доме не было гитары — Коля оставил ее где-то в Академгородке. Я предложил пойти к нам домой (у меня была гитара) — мне очень хотелось наконец послушать Колины песни. К тому же, когда я прочел друзьям на память несколько стихотворений моего отца — поэта Юрия Ключникова, те отреагировали с большим одобрением и в свою очередь захотели с ним познакомиться.

Коля с Ваней пробыли у нас до глубокой ночи. На всю нашу семью песни Николая произвели очень сильное впечатление. Он начал с одной из последних — «Воспоминаний долгих век…», посвященной погибшей жене. Я был сразу покорен: великолепный низкий голос, высокая техника игры, изящество и сила слога и, главное — особая пронзительная шипиловская искренность… Тогда он спел все свои «коронки»: «Ваньку Жукова», «Дурака и дурнушку», «Ты не права», «Шикотан», «Огни барачные» и, конечно, «После бала».

— Какое твое мнение о Николае? — спросил я отца на следующий день после знакомства.

— Светлейший мужик! — ответил отец.

Начало дружбы

Почти сразу Шипилов очень подружился с моей сестрой Мариной, журналисткой одной из новосибирских газет, и стал бывать у нас дома практически ежедневно. В наш дом потек за ним бесконечный круг его друзей и знакомых. Николай был знаком практически со всей творческой средой Новосибирска, да и не только творческой. Среди его друзей были писатели, поэты, журналисты, художники, актеры, ученые, музыканты, военные, спортсмены и люди самых экзотических профессий — к примеру, патологоанатомы. Через нашу квартиру прошли десятки, если не сотни новых знакомых — его друзей и подруг. И надо признаться, наши родители быстро устали от этого нового ритма жизни…

Мы оказались в сложной ситуации. С одной стороны, хотелось поддержать талантливого, бездомного и неприкаянного человека, дать ему возможность сесть наконец за письменный стол. С другой — пьянящий воздух непрерывного праздника, всегда окружавший Шипилова, действовал на нас столь сильно, что мы и сами нередко становились инициаторами веселых застолий. Коля радостно поддерживал наши инициативы, знакомил нас со всеми новыми друзьями, приезжавшими повидаться с ним со всех концов страны. Каждая встреча превращалась в потрясающий домашний концерт. Сколько людей уходили покоренными волшебным пением «божией птицы», как позднее назвала Шипилова поэтесса Валентина Невинная! Какое-то электрическое поле всеобщего обожания, окружавшее тогда Николая, я помню и ощущаю до сих пор.

Мне неоднократно приходилось наблюдать, как люди самых разных эстетических предпочтений с одинаковым восторгом воспринимали песни Шипилова. Помню, как мой товарищ, новосибирский искусствовед Володя Назанский — эстет и блестяще образованный человек, впервые послушав у нас на кухне Колины песни, восхищенно выдохнул: «Я пережил экстазис!» Помню, Коля что-то говорил о поэзии обэриутов, о Хармсе, Вагинове, и Назанский очень высоко оценил широту литературных взглядов Николая, отметив в то же время некнижный характер его песенной эстетики: «Он глубоко знает жизнь!» Помню также, что Колины песни произвели большое впечатление и на другого блестящего эстета — профессора филологии, специалиста по творчеству Высоцкого Юрия Владимировича Шатина. Особенно он умилился вторым, шуточным финалом шипиловского хита «После бала»: