Читать «Воспоминания о Николае Шипилове» онлайн - страница 3

Мы с Любой Бессоновой, поэтессой из Тольятти, уговорили Радюшина пригласить Колю «на грибы». Прослышав, что будет Шипилов, набежало много народу. Голодным студентам грибов хватило на пару минут. А потом я услышала Колины песни. Мужественный голос, виртуозное владение гитарой — не аккорды, а выписанная до мельчайших оттенков мелодия. И конечно, слова песен. Это было совсем не то, что я привыкла слышать на семинарах и читать в сборниках. Любовь, одиночество, война — к некоторым из этих тем мы или боялись, или не умели подступиться. Мощные образы, неожиданные рифмы, тончайшие и точнейшие детали, афористичность, лексическое богатство, непредсказуемость, многообразие интонаций…

Он — поэт. «И упал я, сгорел, словно синяя стружка от огромной болванки с названьем «народ»», «Я — эмигрант в своей Отчизне», «Месяцок пришел на три буквы, он прошествовал на трибуны, весь торжественный, как расстрел», «Силе удивится, как девица, бессилью удивится, как жена», «Когда разлад случается, разврат не получается», «И, как раны ножевые, на асфальте неживые — пятна пепла после бала, после бала» — эти строки не надо было запоминать, они сами ложились на память. Приведу еще одну строчку: «С малолетнего ангела ощипали перо». Вся жестокость мира и трагичность судьбы видна в этой строке.

Я попросила Шипилова дать мне прочитать его прозу. Он принес книгу «Шарабан». Когда я с благодарностью возвращала ее, Коля спросил: «Понравилось?» Говорю: «Это не то слово». — «А что больше всего?» — «Стенка из красного кирпича». Он удивился: «Да? А я думал, «Наташины ночи»». — «Почему?» Он замялся, а потом засмеялся: «Обычно это женщинам нравится больше». Но меня поразила как раз «Стенка…» — очень жесткая, суровая, правдивая повесть о судьбах людей сибирского поселка.

В Тульской области, неподалеку от Ясной Поляны, жила моя подруга Людмила Васюхно. Однажды я предложила: «Поедемте в Ясную Поляну». Собрались несколько человек, уговорили и Колю. Люда обещала нас встретить в Туле. Мы должны были у нее переночевать, а на другой день отправиться к Толстому. Договорились встретиться на вокзале. Я купила билеты на электричку, долго ждала, но никто так и не появился. Люда нас встречала и удивилась, что я приехала одна. Встали в очередь к автобусу на Головеньки.

Время было уже позднее, темно, холодно, привокзальная площадь полупустая. И вдруг в ночи мне послышался голос Шипилова: «Ни-и-на-а!» Говорю подруге: «Давай пройдем вокруг, посмотрим, я голос слышала». Она рассмеялась: «У тебя галлюцинации. Автобус сейчас уйдет». Все же уговорила ее. Нарезаем круги вокруг вокзала, и вдруг навстречу — вся наша компания! Вот было ликование и братание! Оказывается, на электричку они опоздали, сели без билетов на поезд, ехали в тамбуре с какими-то цыганами. На вокзале забыли название поселка, собрались уже садиться в автобус на какой-то другой маршрут, но Коля напоследок решил — просто так, на всякий случай — крикнуть мое имя. Опять почувствовал. Пока ликовали, автобус наш ушел, в такси такую большую и шумную компанию не брали, а на две машины у нас денег не нашлось. Тогда Коля вытащил из-за пазухи свою книгу: «Вот, книжка вышла, еду с друзьями родным показать». Книга была издана двумя годами раньше, но на титуле красовалась Колина фотография. Таксист глянул на фотографию: «Похож. Садитесь».