Читать «Фиалковый венец» онлайн - страница 66

— А кто ты такой? Для его сына ты как будто молод. — И он вопросительно посмотрел на дядюшку Живописца.

— Нет, нет, — торопливо ответил тот, — я не был женат и, к моей большой печали, никогда не имел сына.

— Считай себя счастливцем. Твоя печаль могла бы оказаться куда горше, — мрачно заметил Конон.

Воцарилось неловкое молчание, и дядюшка Живописец, чтобы как-то прервать его, начал длинные и довольно бессвязные объяснения:

— Это мой внучатый племянник. Он помогает мне с комедией… У него очень ясная голова… и я взял его с собой потому, что на его память можно положиться, а я с годами что-то забывчив становлюсь…

— Это, пожалуй, не такая уж большая беда, как ты полагаешь, — сказал Конон, думая, как показалось Алексиду, о чем-то своем. Но потом, взяв себя в руки, он продолжал:

— Вы пришли издалека. Так отдохните у меня в доме, и мы обо всем там поговорим.

Он повернул коня, и они пошли рядом. Чтобы нарушить неприятное молчание, Алексид похвалил жеребца, и Конону это было, очевидно, приятно, хотя на его угрюмом лице не появилось даже тени улыбки.

— Чем же еще заниматься в Колоне, как не разведением лошадей? — заметил он. — Ведь, если верить легенде, впервые лошадь была объезжена именно здесь, и селение было названо в честь человека, который сделал это. Загородный дом Конона был довольно велик и стоял на южном склоне скалистого холма. Над его кровлей простирались ветви могучего орехового дерева, дальше тянулся фруктовый сад — ряды старых, корявых яблонь, а обвитая сухими виноградными лозами деревянная решетка весной, по-видимому, превращалась в красивую беседку. Но больше всего понравился Алексиду ручей, кипевший и бурливший в узкой расселине.

Конон спрыгнул с коня, бросил уздечку удивленному рабу и провел своих гостей в комнату, которая обогревалась маленький жаровней, полной раскаленных углей. Сидевшая там красивая пожилая женщина молча собрала свое рукоделие и встала, чтобы уйти, но Конон жестом остановил ее.

— Тебе незачем уходить, милая, — сказал он ласково и, повернувшись к дядюшке Живописцу, пояснил:

— Моя жена Деметрия. Мы ведем здесь простую жизнь и не соблюдаем городских обычаев. Не понимаю, почему хозяйка дома должна, словно кролик, убегать из собственной комнаты только потому, что к мужу кто-то пришел.

— Я хочу позаботиться об угощении для наших гостей, — тихим голосом сказала Деметрия и, чуть-чуть улыбнувшись, вышла, но вскоре вернулась в сопровождении служанки, которая несла вино и лепешки.

— Да ведь это же одна из моих амфор! — воскликнул дядюшка Живописец, радуясь, словно ребенок, и все стали наперебой хвалить изящные фигуры, которыми он украсил эту амфору двадцать лет назад.

— Мы ведем скромную жизнь, — сказала Деметрия, садясь. — Но мой муж любит, чтобы то немногое, чем мы пользуемся, было самым лучшим.

«Тонкая похвала», — подумал Алексид и посмотрел на двоюродного деда, который чуть не мурлыкал от удовольствия, удобно расположившись на мягкой подушке, предложенной ему из уважения к его преклонным годам. Но тут глаза Алексида встретились со спокойными серыми глазами Деметрии.