Читать «Чёрный ворон, белый снег» онлайн - страница 5

— Может, — кивает правовед. — И, возможно, станет. Интеллектуальное имущество в случае развода, даже одностороннего, по воле супруги, считается нажитым совместно.

— А что, разве она…

— Незадолго до отъезда обратилась ко мне, — кивает юрист. — Я отговаривал, я предупредил, что она обязана поставить мужа в известность о своих намерениях, однако госпожа Антония только рассмеялась и заявила, что это шутка. Чтобы «его» слегка приструнить. «Он», дескать, знает, но пока не принял всерьез.

— Что за ересь. Однако она сама…

— Считается без вести пропавшей. Автомобиль исхитрился пройти на остатках топлива километров двадцать, пока мотор не заглох в трясине. По всей видимости, хозяйка оттуда кое-как выбралась, а вот куда стопы направила, в чащу или в топь, — неясно.

— Ладно, — говорит Айдан. — Отыщется — тогда авось решим. Меня другое куда больше волнует. Его последнюю картину, с той самой колдуньей, хочу для себя. За любую цену. Рука не поднимается торговать подобной красотой, понимаете?

— Понимаю. То есть в живописи я полный профан и дурак, простите. Вот в красавицах… Это да, это мы в юности соображали недурно.

Юркий карий глаз чуть касается смуглого личика собеседницы, замирает на небольшой точеной фигурке. Однако тотчас переходит на полотно, что по-прежнему натянуто на пяльцы — из них сотворили некое подобие мольберта.

— Даже не понимаю, как Сергей этого добился — маляр он был вроде так себе. Всё — белизна. Белизна перламутровая, белизна чайной розы, белизна старинной слоновой кости, белизна непроницаемо черная… Ничего, что у меня вышел парадокс?

— И яркие, будто спелая вишня, губы. Неподдельно яркие. И нежный румянец на щеках. Вам никогда не хотелось ее поцеловать?

— Ее — нет.

Оба смеются: юрист — с некоторой тоской, художница — с еле заметным чувством собственного превосходства.

— Ох, всё спросить забываю, — продолжает он. — Такое совершенство — и жесткий рубец на изнанке.

— Да, Юрий Савельич. Но здесь ведь ручное ткачество, не для живописи вовсе. И узелки на таком холсте бывают, и неровности, и затяжки… Только разве это портит впечатление?

— Никак, дорогая моя Айдан Салаховна. Красоту ничем не проймешь — если уж это поистине красота.

Дули нам четыре ветра

С четырех сторон…

Первый ветер. Северный.

…Туфли давно без каблука и сбились на сторону, чулок как и не было, платье порвалось в хлам. Лицо без воды и кремов загрубело и всё в коросте. Хорошо еще — пока стоит лето. Есть ей с самого начала не особо хотелось. «Я пьяна прошлой кровью, я сыта грядущей местью», как говорила героиня одного бульварного дамского романа — так вот это про меня, — думает Тонька. По мне. Да и питье — вон оно, в этих… бочагах пузырится. В колдобинах дорожных. И светляки над ним кружат или стоят, как им вздумалось. Разговаривают со мной. Нашептывают всякое. А сколько мне времени нужно, чтобы до города добраться, — вроде не так уж много осталось? Дело доделать. Всех как есть порешить: и мужа-изменщика, и новую разлучницу, черномазину эту, и стряпчего — конопляное семя…