Читать «Так было суждено» онлайн - страница 147

В двуединстве сплошной головы.

В середине порочного круга

Две прически, как змеи, сплелись,

Две подушки вцепились друг в друга,

Две рубашки в лохмотья рвались.

А о том, как мы зло целовались,

Не расскажут ни проза, ни стих:

Языки наши в узел связались,

Лишь к утру мы распутали их.

О, как страстно, как жутко дышалось,

Но лишь стих опаляющий шквал,

Двуединство с рычаньем распалось

И в два голоса грянул скандал!

Шел скандал двухэтажно и длинно,

Двуедино, двулико и всласть,

Но ругались твоя половина,

А моя – обнажено тряслась.

Взгляд змеи и ни грамма надежды.

— Ну, прощай! — Ты покровы рвала,

И, швырнув мне ночные одежды,

Ты дневных, уходя, не взяла.

И ушла ты, прихлопнув дверями

Все мольбы. Но я местью дышу.

И о том, что творилось меж нами,

В дикой страсти, глухими ночами,

Я еще и не то расскажу!..

Когда сероглазая закончила с чувством рассказывать стих, и когда Юля подбирала с подушки упавшую челюсть, Марина, поправляя на себе футболку, с невозмутимым выражением лица произнесла:

— И тебе доброе утро, Яна. Вижу, с Аней у вас все наладилось, с чем тебя и поздравляю. Даже представить себе не могу, насколько сильно ты замучила бедное дитя, раз у тебя осталось время на то, чтобы выучить стих.

— Охренеть… — только и смогла выдавить кареглазая, которая наконец-то нашла свою бедную нижнюю челюсть.

— Маринка! — кружась в замысловатом шторме чувств, выдала Яна.

Сероглазая была настолько поглощена обуревавшими ее чувствами, что даже не сразу заметила то, что две девушки лежат в одной постели, а когда заметила, так и застыла посреди комнаты с широко раскрытыми глазами. Впрочем, удивление быстро сменилось самой лукавой и плутоватой улыбкой. Стоило открыть Яне рот, как Марина все с тем же выражением лица перебила ее:

— Не надо ничего язвить.

Яна обиженно сдулась, но обида тотчас же прошла, так как счастливые не могут долго обижаться — если они вообще могут обижаться. Сероглазая радостно шлепнулась на застеленную кровать светловолосой и, взлохматив себе и без того торчавшие в разные стороны волосы, стала рассказывать о том, как прошел Новый год в столовой. Конечно же, когда история дошла до того момента, где Аня пошла в душ, Яна красноречиво замолчала, но весь ее потрепанный вид сказал все за нее.

Так случилось, что почти все зимние каникулы Юля проболела и пролежала в госпитале, который примыкал к школе. Марина заходила каждый день, приносила фрукты, соки и вообще все, что так или иначе хотела кареглазая. Девушке было до жути обидно, что ее каникулы проходят именно так, но это было все же лучше, чем ехать домой, лечиться там и быть вдалеке от Марины. Светловолосая иногда заходила даже не один раз в день, а, бывало, и ночевала в палате у Юли, если ей это удавалось и врачи с медсестрами не замечали ничего.

Когда Юле становилось скучно, ей надоедали фильмы, мультфильмы, книги, игры и прочее, а Марины по каким-то причинам рядом не оказывалось, она засыпала девушку сообщениями. Причем интервал между ними обычно не превышал двадцати секунд. Обычно это было так:

«Привет! Соскучилась?»

«Еще бы ты не соскучилась! Только посмей ответить иначе!»