Читать «Газета День Литературы # 106 (2005 6)» онлайн - страница 2

Итак, в любом случае герой — это человек, не вписывающийся в контекст текущей эпохи. Активен он или только созерцателен — вопрос его собственного темперамента. Главное — это осознание им своего "я" так или иначе противоречащим основным тенденциям времени.

События, развернувшиеся после Октябрьской революции, поставили такую трактовку героя под серьезное сомнение. В первые годы советской власти среди литераторов даже велся активный спор о том, может ли в новом искусстве в качестве главного персонажа выводиться отдельная личность. В частности, об этом много размышлял Дмитрий Фурманов в романе "Чапаев". Образцом прозы, в которой главным действующим лицом оказываются массы, стал "Железный поток" А.Серафимовича. Ожесточенные дискуссии об искусстве были вызваны тем, что революция действительно кардинально изменила привычное течение жизни. Реальность выталкивала личность из состояния замкнутости и вовлекала буквально каждого в свой непредсказуемый поток. В этих условиях вполне естественной казалась точка зрения, отвергающая значение конкретной индивидуальности. Не вписаться в сформировавшийся после революции мир означало очутиться в состоянии исторического небытия. (Судьба таких "невписавшихся" одиночек хорошо отражена в романе Юрия Олеши "Зависть".) Тотальность произошедших изменений оставила личности очень узкий выбор: либо сделаться антигероем, либо стать частью коллективного тела.

В конечном итоге подавляющее большинство писателей признало необходимость наличия в произведении героя. Тем не менее, основные персонажи советской литературы в довоенный период немыслимы вне массы. Это — или выразители коллективной воли, или люди, ее формирующие и направляющие. Важно подчеркнуть, что эта воля была направлена на преодоление инерции бытия, человеческой слабости и косности. Потому, как это ни парадоксально, героев раннего соцреализма тоже можно считать оппозиционерами реальности.

Тема экзистенциального конфликта между индивидуумом и внешним миром снова появляется в отечественной литературе только спустя несколько десятилетий после войны. Наиболее известные примеры — это, конечно же, рассказы В.Шукшина и "городские" повести Ю.Трифонова. (Среди произведений андеграунда — роман "Москва-Петушки" Вен.Ерофеева.) Утрата веры в коммунистические идеалы закономерно привела к распаду коллективного тела советского общества. В результате, человек оказался один на один с необъясненной реальностью и порождаемыми ею проблемами. Некогда революционный, соцреализм постепенно утратил свою энергетику, а на его месте стала утверждаться литература, ориентированная на традиционные психологизм и рефлексию.

Грандиозные изменения, произошедшие в России после распада Советского Союза, поставили вопрос о взаимоотношении личности и социума с необычайной остротой. Отвечать на этот вопрос сегодня вынужден каждый человек, причастный к искусству, вне зависимости от своих политических и культурных предпочтений. Исключением не стали даже те, кто декларировал аполитичность. Так, Владимир Сорокин, демонстративно не отождествляющий себя ни с какими социальными лагерями, в действительности — политический писатель par exellence. Столкнув в пространстве своих произведений фрейдистскую и марксистскую (шире — коллективистскую) концепции человека, он показал антагонизм между экзистенциальным и социальным, существующий при любом государственном устройстве. (Фрейдистскую интерпретацию человеческого поведения Сорокин также подвергает деконструкции.)