Читать «Наследник Агасфера» онлайн - страница 4

В свое время он был арестован, несколько месяцев просидел в следственном изоляторе, прошел психиатрическую судмедэкспертизу, которая признала его невменяемым и, соответственно, не несущим уголовной ответственности, за совершенное преступление. Суд решил, что афера за которую был задержан Свист, не является социально опасным противоправным действием, и направил его на принудительное лечение в обычную больницу, где он должен был содержаться наравне с остальными пациентами.

Пройдя тем же путем, что и Кортес, пахнущий хлоркой и дустом, одетый в порыжевшие короткие кальсоны, рубаху, старый халат и стоптанные тапочки, Свист снова оказался в коридоре санпропускника. Там, на скамейке, закинув ногу за ногу, одетый так же, как и Свист, сидел «отважный покоритель Америки».

Увидев Свиста, он приветливо улыбнулся и спросил:

— Курить есть, амиго? — Получив отрицательный ответ, он ничуть не огорчился. Очевидно, слышать отказ для него было делом привычным.

— Обоих в десятое отделение! — скомандовал дежурный врач.

Свист и Кортес под присмотром санитаров вышли из санпропускника и по вымощенной щебенкой дорожке направились в сторону кирпичного барака, где им предстояло провести немало времени. Зарешеченные и закрашенные грязно-белой краской слепые окна угрюмого строения впитывали в себя тусклый свет раннего зимнего вечера, не выпуская обратно в мир ни звука, ни отблеска. Там, за стенами из старого дореволюционного кирпича, покрытого у основания зеленоватой плесенью, с выветренными по углам известковыми швами, шла неведомая, как в Зазеркалье, жизнь, не сулящая входящему в этот мир ничего хорошего.

Глава 2

В ЗАЗЕРКАЛЬЕ

Отделение, в которое попали Свист и Кортес, изнутри чем-то напоминало конюшню. Пройдя через несколько запертых на ключ дверей, они оказались в широком коридоре, по обе стороны которого располагались низкие сводчатые палаты. Всюду взад и вперед расхаживали угрюмые небритые люди, одетые в полинявшие байковые халаты, такие же мятые и изношенные, как и их лица.

Одни ходили молча, другие громко кричали друг на друга и жестикулировали, третьи разговаривали сами с собой и лихо улыбались. И хотя все они были разные, в их лицах было нечто неуловимое, что их объединяло. Это была печать безумия. Но больше всего Свиста поразил запах внутри отделения. За свои неполные сорок лет ему приходилось бывать во многих местах проживания большого количества людей, и в каждом из них был свой запах. В армейских казармах пахло гуталином, кожаными ремнями и кирзовыми сапогами, в тюремных коридорах и камерах — кислой баландой, махоркой, застарелым человеческим потом и болью, в обычных больницах — йодом и состарившимися людьми. Здесь же стоял ни с чем несравнимый запах хлорки, старого белья, страдания и безысходной тоски. Он пропитал все, начиная с тусклых желтых панелей, грязно-белого потолка и заканчивая давно не крашеными полами, дверными проемами и зарешеченными окнами.

— Идите в сестринскую, — подтолкнул их санитар.