Читать «Кисейная барышня» онлайн - страница 127

— Во Францию?

— В Наполи, но это не важно, у него постоянной резиденции нет. Больше никто Полину Абызову не видел, по крайней мере то, что вернули безутешному супругу, скорее походило на пустую оболочку. Маэстро Локотье объяснил, что ученица не справилась с нагрузками, что так бывает, особенно со слабым полом, что ему очень жаль и что он подождет несколько лет, прежде чем приступить к раскрытию талантов юной Серафимы.

— Погоди, но в Берендии сновидцы запрещены.

— Именно поэтому папенька не мог дать делу официальный ход. Он мог лишь оградить меня от посягательств поганого лоскутника.

— Кого?

— Локотье — это тряпичник по-французски, или лоскутник.

— И тогда твой отец…

— Я младенцем была, он просто принялся ждать, не начнет ли во мне магия проявляться. До сих пор его внимательный взгляд помню. А мне так не хотелось папеньку тревожить, что скрываться стала. Просят меня руны посмотреть, а я только несколько первых называю. Так же и в пансионе на школьной проверке поступила. Без магии, Ванечка, жизнь гораздо проще.

— Особенно когда она у тебя все-таки есть, — улыбнулся Зорин, охватывая взглядом библиотеку.

— Маэстро нашел меня здесь. — Я поежилась воспоминаниям, сфера показывала фигуры в балахонах, страшные маски. — Их, лоскутников, адептов то есть, десятков несколько в мой сон набилось. Локотье орал, что отца изничтожит, орал, что батюшкиными стараниями пять лет уже в подземной тюрьме гниет.

— Так, значит, господин Абызов без последствий дела все же не оставил? Отомстил?

— Мне от этой мысли на душе тепло, — призналась я.

— Он вред тебе причинил, сновидец этот?

— Испугал только. Не знаю, как бежать удалось. Пробудилась в дортуаре, вещи собрала и в церковь школьную отправилась. Там четыре дня и три ночи сидела без сна, пока папенька не приехал. А потом чародей Ансельмус сказал, что я для сновидцев как маяк во тьме сияю, и наложил на меня запирающий аркан. Но сновидчество ведь не от силы чародейской происходит, оно от нее только питается. И тогда появилась Маняша, ведьма, которая каждую ночь принялась сны мои забирать, потому что ведьмы забирать мастерицы.

— Ты сновидица? — уточнил Зорин, будто делая пометки в блокноте. — И покойников не боишься?

— Я ничего не боюсь, только батюшку подвести опасаюсь.

— Понятно. — Он покачался в кресле, поскрипел. — Эта часть истории сложилась без зазоров. Приступай ко второй. Князь Кошкин?

Я вздохнула:

— За горами житье стало привольное. Маняша меня опекала. Мы жили в глуши, на лесной заимке, чисто отшельницы. Книги батюшка присылал в несколько месяцев раз, так что скучно не было. Но, ежели по чести, иногда скучала, особенно когда Маняша в сердитом настроении пребывала. По округе я повадилась шастать. Ну однажды наткнулась на настоящего отшельника, святого старца Онуфрия. Хороший дед, душевный, разговорил он меня однажды, а выслушав, сказал, что есть один способ моей беде помочь, что про тот способ в древних писаниях вычитал. «Надо тебе, Серафима-дитя, пред алтарем с царедворцем сочетаться, да не с простым, а тем, чья душа во служение императору положена». То есть, понимаешь, слова «аффирмация» старец Онуфрий не ведал, это я уже потом, через день, в книжках своих покопавшись, название ему принесла. Старец обещал, что в момент венчания моя магия потечет к супругу, а от него — к его величеству и там упадет каплей в море, потому что у Берендия Четырнадцатого ее и без того видимо-невидимо. А без силы, питающей дар, от сновидчества моего безумия не произойдет, разве что кошмаром каким с благоверным поделюсь, и то если на одной подушке спать будем.