Читать «Шут Балакирев, или Придворная комедия» онлайн - страница 31

Григорий Горин

(Таинственно.)

А хуже всего с Катериной... Уж, кажется, знаю царицу давно, и душевно, и на ощупь... а вот нет. Подсадил на трон – она умом поехала... Взаправду решила, что державой командовать сможет... Пить начала. Трубку курит... Вакханкой сделалась! И указы издает... «Исполняя волю нашего покойного государя, повелеваю...» А волю-то Петра по снам разгадывает... Ей-богу! У нее на эту дурь совсем ум за разум зашел. Говорит, вещие сны ей снятся каждую ночь... И она по им живет. Ты, Вань, сны толковать умеешь?

Балакирев

Не очень. Так, чему бабка учила: хлеб видишь – к дождю, говно – к деньгам...

Меншиков

Нет... Это и я знаю. У царицы совсем непонятные сны... Вот вчера рассказывала: иду, говорит, в горах, Альпах, с козленочком... Подходят к ручью... Козленочек и говорит: сестрица, сестрица, можно воды напиться? А она его вдруг как толкнет в пропасть... И сама смеется... А он пьет... Нет, погоди, напутал... Он летит... Она пьет... Или оба?.. Такой вот дурацкий сон! К чему?

Балакирев

(подумав)

Может, и вам не пить боле, Александр Данилович?

Меншиков

Не получается, Ваня...

(Достал флягу, хлебнул.)

Струны внутри натянуты, колки надо чуток отпустить. Ведь всю жизнь под страхом живешь... Вот я ныне всего достиг, генерал над генералами стал, а все равно, как Петра вспомню, мурашки бегают...

(Перешел на шепот.)

Говорят, он и сейчас часто ночами по дворцу ходит...

Балакирев

Кто?

Меншиков

Царь усопший.

Балакирев

(испуганно крестится)

Свят... свят...

Меншиков

Охрана видала... Появляется, сказывают, такой весь бледный... в голубом парадном камзоле... шляпе... в башмаках стоптанных... О, гляди!!

При этих словах Меншиков вдруг издал какой-то странный звук ужаса и ткнул пальцем в глубь коридора. Балакирев испуганно обернулся. Из темноты медленно и торжественно к ним плыла фигура Петра, одетого в парадный камзол... Меншиков и Балакирев разом рухнули на колени.

Меншиков

Не погуби, мин херц!! Не погуби!

(Крестится.)

Балакирев

(бьет лбом об пол)

Невиновный я, Петр Алексеич. Враги очернили... Отпусти меня, царь, со двора! Я боле в тюрьму не хочу!

Меншиков

И я не хочу! За обоих, Ванька, проси... За обоих!..

Фигура Петра остановилась перед ними. Из-за нее вышел худенький старичок – художник Растрелли.

Растрелли

(глядя на стоящих на коленях Меншикова и Балакирева)