Читать «Шут Балакирев, или Придворная комедия» онлайн - страница 24

Григорий Горин

(Пригляделся.)

А под сводом еще какая-то бумажка прилеплена...

(Достает конверт, разворачивает. Обнаруживает записку.)

«Светлейший князь Александр Данилыч! Купцы Олег и Василий Шубины делают свой приклад к тому подарку, што вы с них взяли... А остальное, как ране договаривались, получите позже...» Так зачем позже, Данилыч? Сейчас все и получишь!! Шапский!

Шапский

Я здесь, государь.

Петр

Передашь Ягужинскому! Пусть приобщит к делу.

(Отдал Шапскому конверт.)

И допрашивать Меншикова с пристрастием... Ты понял меня?

Шапский

Как не понять, государь? У прокурора пристрастие к светлейшему давно зреет...

Меншиков

(опускается на колени перед Петром)

Сам накажи, мин херц! Грешен, каюсь... Палкой забей до смерти, но сам!..

Петр

Я об тебя, мерзавец, все палки сломал! Ни черта не помогает, только леса зазря гублю... Пусть уж Шапский над тобой поусердствует... На дыбу его подвесить, а к ногам вот енту мраморную Афину привязать. Чтоб ощутил весь груз законов на себе...

Шапский

Ой, лихо придумано! Не сомневайся, государь, исполню!..

Екатерина

(робко)

Ты б сгоряча не решал, Петруша... Утро вечера мудреней.

Петр

(заскрипел зубами)

А вот ты, Катя, молчи лучше сейчас... Видишь же, закипел внутри, пар рванет!..

Екатерина

Я потому и говорю. Как бы приступ не начался...

Петр

(впадая в бешенство)

Ты бы раньше о том думала, мутер... Раньше! Когда всем пакостям светлейшего благоволила... Добренькой жалаешь быть, а они нашу доброту – в векселя да в займы... Всю империю растащат на куски! Все разворуют... Ну ничего! Турки у воров руку рубят, а у нас, слава богу, царь православный... Он головы будет рубить! Головы!

Петр что-то еще хотел сказать, но вдруг скорчился, упал на пол, захрипел, забился судорогой. Все переполошились, бросились к нему.

Анисья Кирилловна

Дохтура! Дохтура скорей!

Меншиков

(пытаясь удержать судорогу)

Голову... Голову ему держите!.. Катерина, ну чего стоишь? Ворожи, а то побьется...

Екатерина

(склонилась над мужем, прижала его голову к груди)

Ну, милый... Ну, родной... Все обойдется... С тобой я. С тобой, царь... Уходи, гнев, затихай, злоба...

(Повернулась к шутам.)

Музыку играйте... Тихую! Самую тихую!

Зазвучала тихая мелодичная музыка. Шуты чуть усилили ее своими голосами. Петр открыл глаза.

Петр

Дай платок. Катюша...

Екатерина

На, Петечка, на.

(Дает платок.)

Петр

(утирая лицо)

Прошу у Господа иной раз смерти, а Он не дает. И то, Его правда, – на кого мне державу оставлять? Сына нет, друг – вор, одна жена и та дура добрая...

Екатерина

(гладит его голову)

Ты только не нервничай по пустякам, Петруша. Отдохни.

Петр

...Шуты мои любимые, для утехи созданные, и те пакостники! Я ведь чему вас учил, дураки? Вы при дворе, словно Божьи люди при церкви, – для чистоты душевной созданы. Будь ты глуп, но будь и чист! Хитер, да наивен! Вам высшая власть мной дана – любому вельможе правду говорить и не таиться... А вы?! Мат-перемат да жопой свистнуть... Вот и вся ваша доблесть. А с тебя, Иван, особый спрос... Ты любимцем царя был, веселить его должен, а не за спиной царской над ним же и посмеиваться... Я ведь и вправду поверил, что ты у судьбы жребий искал. Вот, подумал, – шут, а о Боге подумал. А ты и Бога решил перекупить за недорого... Эх!